Дэвид Ливайн - Город солнца

– У вас есть дети? – спросил он мексиканцев. Краем глаза он увидел, как Виктор взглянул на Эрнесто.

– Моему сыну Кеке два года, – ответил Эрнесто. Голос его звучал теперь гораздо мягче.

– Мой сын Джейми может быть среди них, – показал Пол на кости, лежавшие у их ног. – Сейчас ему было бы четырнадцать. – Слова повисли как пыль в пустынном воздухе. – Мне нужно узнать, что с ним случилось. Посмотреть, где он был, как мог очутиться здесь. Это все, чего я сейчас хочу. – Пол нервно сглотнул. – Я надеюсь, что с Кеке никогда ничего такого не случится. Ты можешь заработать для него много денег прямо сейчас. Это очень просто.

Они смотрели, как Эрнесто переваривает сказанное.

– Я хочу две тысячи. Это больше опасность, чем водить людей через границу, – сказал он наконец.

– Какие там две тысячи! – возмутился Бер.

– Две тысячи, – согласился Пол.

Эрнесто кивнул Виктору, чтобы он опустил оружие. Тот сделал это с явным облегчением. Пол полез в карман за деньгами. После того как он расплатился, денег осталось совсем немного.

Приходит темнота, а с ней и звуки. Звуки подъезжающих машин, мужской смех, звук открываемых и закрываемых дверей, лай собак и изредка музыка, а иногда чей-то одинокий пронзительный крик. Для всего остального мира ночь – время сна и мечтаний, но не для него. Для него ночь – время работы. Кирпичная пыль у его колен медленно собиралась в небольшую кучку, которую он время от времени сдувал. Как-то, уже довольно давно, еда вернулась на кухню нетронутой, без ложки; слава Богу, никто этого не заметил. И вот сейчас ручка ложки горячая от трения, а ее конец отточен, как лезвие ножа. Он согнул закругленную часть ложки, и теперь, после многодневной работы, она лежит в его руке как влитая. Кончик и кромка оружия уже давно остры. Он знает это, потому что проверял на себе, порезавшись при этом до крови. Звук шагов в коридоре заставляет его остановиться. Он прячет свое оружие за спину. Но звук шагов удаляется, и он возвращается к своей работе.

Фары машины осветили местность, которая выглядела как лунный пейзаж. Окаменевшая пустынная почва, высушенная за день солнцем до состояния мелкой пыли, поднимается из-под колес и забивает легкие. Они вернулись в город в кузове машины Эрнесто, внимательно следя за поведением мексиканцев, а затем пересели в машину сыщика и поехали вслед за Эрнесто в темноту ночи. Они тащились долго по полному бездорожью пустыни в направлении, которое определили как юго-западное от «кладбища». Гигантские кактусы стояли как зловещие часовые, иногда в свет фар попадал убегающий заяц. Пикап вдруг замедлил ход. Свет фар погас. Фрэнк сделал то же самое, и еще с километр они ехали очень медленно, буквально нащупывая дорогу. Постепенно глаза привыкли к темноте, и наконец машины остановились в небольшой низине. Впереди, в нескольких сотнях метров, высился холм из песчаника и камня, за которым ничего не было видно. Все четверо вылезли из машин. Помолчали.

– Ну так… – попробовал начать Пол.

– За этой горой. – Эрнесто показал на возвышенность. – Ранчо с «жеребятами».

Где-то Бер это уже слышал.

– Значит, за этой горой? Там? – спросил он. – Отведите нас туда.

– Вы приехали и уехали, а нам тут жить. – Эрнесто сплюнул и сел в машину.

Виктор замешкался. Было видно, что он не может вот так просто взять и уехать.

– Я сожалеть, – сказал он, сконфуженно глядя на носки своих ботинок, – о пистолете. Я не знал, зачем вы здесь. Я не знал о вашем сыне. Я думал…

Эрнесто опустил стекло:

– Заткнись, – сказал он с отвращением. – Ну ты и придурок.

Виктор замолчал.

– Ничего, – успокоил его Пол. – Не переживай.

Виктор обреченно направился к машине, а затем остановился:

– Если вы попробуете пойти туда, не идите без слова.

– Какого слова? – спросил Бер.

Виктор подумал немного:

– Слова-пропуска. Если вы пойдете без этого слова, вас застрелят у ворот.

– Что за слово? – поинтересовался сыщик.

– Замолчи, осел, – крикнул Эрнесто.

Виктор вздрогнул.

– Нет. – Виктор глубоко вздохнул и сел в пикап Эрнесто.

«Тойота» резко взяла с места, подняв облако пыли, и стала удаляться от них. Когда улеглась пыль и воцарилась ночная тишина, Бер поставил машину туда, где недавно стоял пикап Эрнесто. Остаток пути они прошли пешком, затем взобрались на гору, которая оказалась довольно крутой – метров двадцать в высоту. Ноги скользили в мягком песке, вызывая при каждом шаге маленькие лавины.