Мэтт Рихтел - Одержимый

Синтия не отреагировала.

– Уж точно не оруженосец. Потому что не мужчина.

Я включил воду. Огляделся, не очень-то понимая, что ищу. Нож?

– Вы убили тех двух полицейских? Эрин, воды налить?

– Пожалуйста.

– Вы спасли мне жизнь.

Она не желала поддержать разговор. Я спросил, зачем она сфотографировала меня у кафе. Вновь ответа не получил. Я открыл дверцу буфета, чтобы взять еще один стакан, и увидел, как что-то блеснуло. Баллончик с клубничным освежителем воздуха. Дверца отгораживала меня от Синтии, вот я и достал и стакан, и аэрозольный баллончик.

– Тебе со льдом?

– И куда вы дели тела? – спросил я, наливая второй стакан и ставя его на разделочный столик. Подошел к холодильнику, достал контейнер с кубиками льда. Оглядел столик справа от холодильника. Две поваренные книги, солонка и перечница… что-то блестящее, отражающее солнечный свет. Зеленая зажигалка. – Просто удивительно, как вам удалось утащить Веларда. Такая туша.

– Теперь я понимаю, почему журналистов не любят.

Я рассмеялся.

– У меня болит нога, – подала голос Эрин.

Я схватил зажигалку.

– Сейчас взгляну на нее. Приляг и подтяни штанину.

– Не суетись, – бросила Синтия.

– Послушайте, я проучился в медицинской школе четыре года. – Я по-прежнему придерживался игривого тона. – Так что могу оказать первую помощь, а потом выставить за мои услуги такой счет, что мало не покажется.

Синтия смотрела, как Эрин укладывается на диване. Я воспользовался моментом, чтобы расстегнуть две пуговицы джинсов и сунуть баллончик с освежителем воздуха за пояс и прикрыть футболкой.

Поставил стаканы с водой на поднос и понес через гостиную, стараясь загородить баллончик.

Поставил поднос на кофейный столик, сел рядом с Эрин, наклонился к ней. Она смотрела на меня как на идиота. Я поймал ее взгляд. Сощурился и крепко сжал зубы. Послал безмолвный сигнал.

Коснулся ноги в том месте, где ее натерла веревка. Увидел, что джинсы прорвались. Кожа покраснела, но не более того.

– Ее нужно показать настоящему врачу.

– Скоро покажем.

– Началось заражение, а это очень серьезно. Медлить нельзя.

Синтия осторожно направилась к нам с пистолетом в руке. Подняла его, остановилась в футе от дивана, наклонилась над Эрин.

– Опусти его, ангел.

– Кто? – Она подняла голову.

И теперь смотрела на мое оружие. Огонек зажигалки, а на дюйм дальше от Синтии – форсунка баллончика с освежителем воздуха.

– Опусти пистолет, – повторил я. – Пожалуйста. Будь благоразумной. Ты же знаешь, выбора у меня нет.

Внезапно Синтия рассмеялась:

– Так чего ты ждешь?

Я нажал на клавишу баллончика. Из него вырвалась струя огня. Но Синтия качнула головой, чтобы избежать встречи с этой струей, и практически одновременно взмахнула пистолетом. В результате струя сначала изменила направление, ударив в диван, а потом баллончик и вовсе вылетел из моей руки.

– Вот и все мое геройство, – выдохнул я.

Но буквально через какие-то секунды выяснилось, что мои усилия не пропали даром. Одна из диванных подушек загорелась, Эрин с криком отпрянула от нее. Синтия вздохнула, мы все уставились на разгорающееся пламя. А потом сверкнуло что-то металлическое: это Эрин схватила кастрюлю, в которой Энни принесла воды, чтобы промыть мою рану, и ударила Синтию в висок.

Наша тюремщица покачнулась, повернулась к Эрин, подняла пистолет, и тут я прыгнул на нее. Падая на пол, она трижды нажала на спусковой крючок, посылая пули в никуда. Одной рукой прикрывала голову от следующего удара Эрин, во второй пыталась удержать пистолет, который я вырывал из ее пальцев. Но через несколько мгновений ангел сдался.

Веревкой с ног Эрин мы связали руки Синтии у нее за спиной. Я наконец-то нашел телефонный аппарат, набрал 911 и положил трубку рядом с телефоном.

– Все у нее будет хорошо, – уверенно заявил я. – Может, легкое сотрясение мозга, может, и вовсе обошлось. Разве что немного поболит голова.

Мы направлялись к автостраде и Лас-Вегасу.

– Дерьмо собачье. Оправдания нам не нужны. Всему есть предел. Мы имеем право защищать себя и дорогих нам людей. Мы могли… Мы могли там умереть.

За последние два дня я подрался в юридической фирме и чуть не поджег женщину. Надеялся, что Эрин права: мои поступки обусловил инстинкт выживания. Но какая-то часть моего сознания говорила, что есть и другая причина. Может, изменение соотношения биологически активных химических веществ в мозгу привело к тому, что у меня появилась жажда крови? Адреналина хватило, чтобы убедить меня в успешности моих атак?