Мэтт Рихтел - Одержимый

Развернув автомобиль в сторону Сан-Франциско, я позвонил Дэнни. Сухо и формально он сообщил, что полиция хочет меня допросить. Поинтересовался, нет ли у меня желания встретиться, чтобы он сопроводил меня в полицейский участок. Я обещал подумать. А потом услышал от него самое главное: полиция знает, что я нашел Эрин, и вот тут могут возникнуть проблемы.

– Они обнаружили в квартире Эрин следы взрывчатого вещества, – сказал Дэнни.

– Кто-то хотел взорвать ее квартиру?

– Кто-то использовал ее квартиру для изготовления бомб.

Несколькими минутами позже, когда я уже отъехал от Санта-Круса на пару миль, зазвонил мобильник.

– Ты где? – спросила Эрин. – Или ты собирался оставить меня здесь?

– Ты должна сдаться полиции.

– Я не взрывала кафе. Клянусь тебе, Натаниэль. Пожалуйста. Заклинаю тебя. Ты должен мне верить.

– Они обнаружили следы взрывчатки в твоей квартире.

– Нет. – Она заплакала.

– На кого ты работаешь? С кем ты работаешь?

– Пожалуйста, возьми меня с собой. – Теперь она рыдала. – Я все объясню.

Я позвонил Саманте и попросил ее и Яблочко встретиться со мной в студии акупунктуры в Дейли-Сити через полтора часа, объяснив, что мне понадобится их помощь.

Потом поехал на автовокзал Санта-Круса, где, по ее словам, ждала Эрин. И действительно, она стояла перед главным входом и выглядела так, словно терять ей уже нечего. Я попросил ее снять куртку, изображая охранника аэропорта, и только после этого впустил в машину.

– Начинай говорить.

– Чего ты от меня хочешь?

– Энни жива?

– Клянусь тебе, не имею ни малейшего понятия. Я никогда не встречалась с Энни. Никогда ее не видела. Я думаю, ты сходишь с ума, Натаниэль.

– «Ромп студиос».

На мгновение – молчание. Потом резкое:

– Как ты узнал?

Я вытащил бумажник, достал из него распечатку, которую получил от Дэнни.

Эрин снова заплакала, потом начала говорить.

– Третий год моей семейной жизни действительно был ужасным, – вот как начала она свою историю.

Речь не о том, что ее бил муж (действительно, поколачивал, но не так чтобы часто), а о будущем: вечности в чистилище. Он хотел детей, а она тайком принимала противозачаточные таблетки.

– Его род обрывается на нем.

Она перестала разговаривать с матерью и подругами, которые могли пристыдить ее. Часто ходила в церковь, где познакомилась с двумя женщинами. У одной было пятеро детей, приторно-сладкий голос, но внутри кипела злость. Женщина во всем винила искушения, разрушающие традиционный семейный уклад.

– Не знаю почему, но я ей доверилась. Рассказала обо всем – и о противозачаточных таблетках, и о неладах с мужем. Стремилась получить отпущение грехов или хотела, чтобы меня поймали.

Женщина пригласила Эрин принять участие в крестовом походе: ночью проникнуть на территорию порнографической студии и поджечь ее. Поначалу только просила, потом пригрозила рассказать мужу о противозачаточных таблетках, если та откажется.

– Так тебя заставили?

– Если бы я могла так сказать! Я взяла канистру бензина и разлила его по студии. Я обезумела. Говорила себе, что мужчины, которые нанимают женщин для съемок секс-фильмов, такие же, как мой муж.

Когда ее поймали, она сразу признала себя виновной и пошла на сделку с прокуратурой, стала главным свидетелем обвинения.

– После этого я еще сильнее себя возненавидела, – добавила Эрин. – Я превратилась в пешку в играх других. Перестала существовать как личность.

Мое чутье подсказывало, что она не лгала. Ее это не обеляло, получалось, что она способна на насилие. Может, и в кафе что-то вывело ее из себя.

– Расскажи мне о Саймоне и Энди.

– Ты поможешь мне спастись?

– За свои действия приходится отвечать, Эрин.

– Я ничего не сделала. Копы подозревали меня. Аравело звонил каждый день. Но, клянусь тебе, я ни в чем не виновата.

Значит, Аравело подозревал Эрин. Само собой. Хотелось только знать почему.

– У Саймона с Энди была любовная связь?

Эрин кивнула. Моя догадка подтвердилась.

Поначалу Энди сидел с детьми Андерсонов. Эрин думала, что мужчины сошлись на почве писательства. Она убеждала себя, что Энди не может тянуть к Андерсону… потому что видела, Саймон – такой говнюк, а Энди – славный парень. Но постепенно до нее дошло, что Энди, возможно, гей. Этим и объяснялся тот факт, что период их физической близости закончился, едва начавшись. В конце концов, он ей признался и насчет Саймона, и насчет того, что для него это не первый контакт с мужчиной. Для Саймона это было очередное мимолетное увлечение. Энди же страдал из-за того, что с какого-то момента Саймон полностью вычеркнул его из своей жизни. Эрин сказала, что и она почувствовала себя преданной.