Ольга Степнова - Домик с крокодилами

Зато как возмутился Бизя, когда я попросила его побриться и причесаться перед фотосессией в «Бэлль»! Как обиделся! Он пыхтел, гундел, ворчал как старая перечница, и, в конце концов, припёрся на съёмки в разных носках, в грязных ботинках, с порезом от опасной бритвы на щёке, с машинным маслом под ногтями и с чесночным запахом изо рта. Декоративная собачка…

Думаю, больше в «Бэлль» меня с мужем не пригласят.

А когда нас снимали в телепередаче «Домашний любимец», он заявил вдруг, что любит закусывать пиво сухим собачьим кормом со вкусом кролика. Ну, и каково мне там было в бриллиантах?!! Пришлось улыбаться и говорить, что муж у меня породы сенбернар, и что они очень дружат с моей кавказской овчаркой Рокки.

А его манера спрашивать у моих поклонников, не читали ли они «Идиота»?! Конечно, все начинали думать, что это мой новый роман, и я вынуждена была объяснять, что князь Мышкин не мой герой, не мой формат, одним словом, не мой идиот.

А его привычка страшно чесаться и чесать меня, когда я раздавала автографы?!! При этом он заботливо спрашивал, не забыла ли я принять лекарство от красно-бурой чесотки. Поклонники отпрыгивали от меня как от бродячей собаки и бежали на дезинфекцию. Каково мне было в платье за три тысячи долларов орать им вдогонку, что я здорова, что никакой красно-бурой чесотки в природе нет, и что мой муж юморист, клоун, шутник и вообще, неизвестный артист, которого никто не снимает.

В общем, наши отношения дали трещину.

Чтобы спасти их, я нарастила волосы, ногти, ресницы и чуть было не увеличила грудь, но хирург, к которому я обратилась, сказал, что он ни за что не рискнёт впихнуть имплант шестого размера в мой исходный нулевой номер.

Увидев меня «нарощенную», Бизя нахмурился и сказал, что Элки нет дома, а он из принципа никому не подаёт.

– Это же я! – заорала я.

– Ты?! – удивился он. – А я думал, бродяжка пришла милостыню просить.

Рыдая вечером в ванной, я отдирала ресницы, волосы и ногти. Хорошо, что грудь не пришлось отрывать.

Любовь проходила как насморк. Это было больно, странно и скучно. В очередном разговоре на кухне, мы решили, что «надо пожить отдельно». Формулировка означала, что старого не воротишь, а нового мы ничего создать не смогли.

Наутро я нашла на столе записку «Уехал» и карту с двумя жирными точками, сделанными красным фломастером. Одна точка украшала африканскую столицу Найроби, а другая – южный городок у моря Солнечногорск.

Я порвала записку, а карту зачем-то повесила на стену. Представлять Бизю в Найроби было смешно, а в Солнечногорске – грустно. Каждый день я рассматривала эту чёртову карту в надежде, что жирные красные точки исчезнут, а Бизон… окажется на диване. И пусть у него будут руки в машинном масле, пусть он грозится мести дворы, пусть болтает с водителем мусорки о погоде, пусть фальшиво орёт в ванной песни «Битлов», пусть воняет чесноком, лишь бы эта карта не мозолила мне глаза.

Новая книга встала. С тех пор как Бизя уехал, я не написала ни строчки, ни дала ни одного интервью и стала чесаться на нервной почве, находя у себя все симптомы красно-бурой чесотки.

А вдруг ушлая негритянка нарожает ему негритят?!! От этой мысли у меня начинался цистит, гастрит и шевеление камней в желчном пузыре, которых никогда не было.

В конце концов, я позвонила в издательство, и, предупредив, что задержу книгу на месяц, собрала чемодан, бросив туда только старые джинсы, пару маек и путеводитель по Найроби.

Куда я ехала и зачем?! «Проветрится» – определила я для себя цель своего вояжа. В Найроби билетов не было, да и прямой самолёт туда не летал, поэтому я купила купе до Солнечногорска.

Оставив собаку на передержку соседке, я отправилась в самое бессмысленное и глупое путешествие в своей жизни.

Чего я хотела добиться? Ещё одного насморка? Я старалась об этом не думать.

Не думать и не чесаться.

Курортный город встретил меня жарой, толпами ошалелых туристов и дикими ценами в гостиницах. Как человек, зарабатывающий нелёгким трудом, я решила поискать вариант жилья подешевле и… Нашла миленький домик недалеко от моря за вполне сносные деньги. Хозяйке нужно было уехать куда-то на месяц, и она пустила меня в своё увитое зеленью гнёздышко всего за сто долларов, а также клятвенно данное обещание вытирать с мебели пыль, кормить канареек в клетках и поливать петуньи на клумбах.

Петуньи её особенно волновали.

– Вон той, голубенькой, нужно говорить по утрам «Здравствуй, милая девочка!», а розовой спеть песенку «Зайка моя». Вы умеете петь?