Дарья Донцова - Игра в жмурики (Крутые наследнички)

- Зачем ты меня уносишь?

- Пойдем баиньки.

- Но я еще не ужинала!

- Я прикажу, и ужин подадут тебе в кровать, - вмешалась Галина Владимировна. - Что ты хочешь?

- Ужин по-русски, - сонно пробормотала девочка. - Блины с икрой...

Старуха добродушно засмеялась:

- Ладно, ладно, я давно простила тебе "горячие сопли". Унесите этого ангела. Яцек унес ангела в кровать.

- А я закажу ребенку блины, - сказала, уходя с ним, старуха.

Мы остались втроем: я, Андре и похрапывающая Жаклин. Повисла тишина, я подсела к Андре. Сейчас или никогда!

- Знаете, дорогая, у меня есть большие экстрасенсорные данные.

- Да? - вежливо отозвалась Андре.

- Я умею угадывать прошлое. Стоит мне взять человека за правую руку, как вся его прошлая жизнь передо мной как на ладони. Хотите попробовать?

Андре нервно засмеялась.

- Вы боитесь? - нагло продолжала настаивать я. - Неужели в вашем прошлом есть постыдные тайны?

Андре явно не находила поводов для отказа, и я бесцеремонно схватила ее за руку.

- О, вижу что-то странное. Мне почему-то кажется, что вы родились во Франции.

Андре попыталась вырвать свою руку:

- Нет, нет, я родилась в Варшаве.

- Погодите, погодите... Вот наплывают какие-то картины. Это явно вы, но почему-то вы белокурая девочка с голубыми глазами, рядом мальчик, чуть постарше, наверное, брат...

Андре побледнела, как бумага, и перестала вырываться.

- А теперь я вижу совсем страшную картину: вы лежите в каком-то ящике... А вот вы же, но на кухне, рядом какая-то девочка... Пытаетесь резать мясо... Боже мой, нож срывается, и кровь хлещет фонтаном. От такого пореза, наверно, остался шрам.

С этими словами я отдернула рукав ее кофты и увидела довольно длинный след от давнишнего пореза. Андре с видом сомнамбулы поднялась с дивана и вдруг, зажав уши руками, завизжала на весь дом. У нее началась истерика. Девушка топала ногами и с силой мотала головой. Напуганная столь сильным действием своих слов, я попыталась усадить ее на место, но Андре, внезапно замолчав, кулем рухнула на диван.

Глава 13

На крик сбежались все. Полупротрезвевшая Жаклин с удивлением смотрела на рыдающую Андре.

- Что здесь случилось? - удивленно спросил Яцек.

Я промолчала.

- Даша в шутку предложила Андре погадать, - проговорила, к моему изумлению, Жаклин. - Говорит: возьму вас за руку и расскажу всю правду. Андре дала ей руку, а Даша, конечно, понесла чушь: мол, вы родились в Париже, у вас светлые волосы, у вас есть брат... А Андре вдруг так испугалась... Сжав кулаки, Яцек шагнул ко мне:

- Вы знали, вы знали обо всем с самого начала! Вот почему вы оказались на аэродроме, у этого негодяя и шантажиста Ренальдо! Что ж, мне жаль, что вас там не пристрелили!

- Яцек! - в один голос закричали Жаклин и Галина Владимировна. - Что ты говоришь?

Но Яцек, не владея собой, двинулся ко мне.

Маша быстро встала у него на пути.

- Не надо, Яцек, она не виновата, - произнесла очнувшаяся Андре. - Это я одна все запутала, мне и развязывать.

С этими словами она поднесла зачем-то руку к глазам, потом опустила.

- Мамочка! - завопила Маня. - Мамулечка, гляди, что у нее с глазами?

Мы все уставились на Андре. На ее лице вместо карих сияли ярко-голубые очи.

- Матка боска... - садясь мимо кресла, произнесла почему-то по-польски Галина Владимировна.

Суматоха утихла только минут через пятнадцать. Сначала подняли старуху и усадили ее в подушки. Затем попытались утихомирить разбушевавшуюся Машу, которая с упорством, достойным лучшего применения, повторяла:

- Нет, вы скажите, как она поменяла цвет глаз? Наконец, все затихли, расселись, нашли коньяк и посмотрели на Андре. Та сказала:

- Вообще-то, мы давно собирались рассказать, что к чему... Но вам придется набраться терпения, история долгая.

Мы все согласно закивали головами. - Я очень рано поняла, - начала Андре, - что мать меня не любит. Нет, нет, не подумайте, что со мной плохо обращались! У меня было все, что только можно пожелать: игрушки, конфеты, позднее - красивая одежда и престижная школа. Но сердце матери было отдано Жану, а отец меня просто не замечал. Если я начинала приставать к нему с каким-то вопросом, то он отмахивался либо совал стофранковую купюру со словами: "Пойди поешь мороженого!" Не могу сказать, что я страдала из-за всего, просто рано поняла, что я девочка, а он хотел еще одного сына - наследника. И все бы ничего, но на свой четырнадцатилетний день рождения Жан устроил целый скандал. Взял подаренный ему водяной пистолет, зарядил его краской и выстрелил при гостях прямо в отца. Мама постаралась превратить это в дурацкую шутку, и, надо сказать, ей это удалось. Все подумали, что Жану первый раз дали ,попробовать шампанское, и он опьянел, даже шутили: "Пьяный младенец - позор семьи". И вот после этого дня рождения все пошло кувырком.