Татьяна Полякова - С чистого листа

– Занятно, – сказала я, возвращая ему папку.

– Ты что-нибудь вспомнила? – спросил он.

– Нет. Мозги того и гляди взорвутся…

– Странно.

– Что странно? – не поняла я.

– Как только я прочитал свое личное дело, вспомнил почти все.

– Почти?

– Я по-прежнему не знаю, что произошло четыре месяца назад. Но сейчас не об этом. Кажется, нам поверили. По крайней мере, они не отвергают возможности, что над нами хорошенько поработали. И определенные события стерты из нашей памяти.

– Прекрасно, – хмыкнула я. – И что дальше?

– У нас есть задание. Возможно, это проверка. В любом случае от того, как мы его выполним, зависит наше будущее.

– А я ничего не собираюсь выполнять.

– Мне с большим трудом удалось убедить их, что только ты… в общем, я поставил условие: либо мы действуем вместе, либо я отказываюсь. Это наш единственный шанс. – Он открыл папку, перевернул листок и огрызком карандаша быстро написал: «Соглашайся».

– Можно узнать, что за подвиг нам предстоит совершить?

– Об этом позднее. Сейчас необходимо твое принципиальное согласие.

– О’кей, я согласна. Спасем Родину и весь мир. Надеюсь, ничего, кроме этой малости, не потребуется?

Он кивнул, поднялся, сделал шаг в сторону двери, но вдруг вернулся и меня поцеловал. Постучал в дверь, ее немедленно открыли. Павел вышел, успев махнуть мне рукой.

Несколько часов я пребывала в одиночестве. Появился конвоир, принес обед (есть приходилось сидя на кровати и держа поднос на коленях). Через некоторое время он опять явился, на этот раз с моей сумкой. Бросил ее на пол и молча протянул мне паспорт и конверт. В конверте были деньги, в паспорт я заглядывать не стала, каким именем меня назовут в этот раз, волновало меня меньше всего.

– Через полчаса уезжаем, – сказал мне конвоир, сегодня он был в обычных брюках и рубашке с коротким рукавом.

– И чем мне заняться эти полчаса?

– Ну, порадоваться, что тебе повезло, – усмехнулся он.

Повода радоваться я пока не видела. Когда он вернулся, мы вместе покинули комнату и вскоре стояли у крыльца двухэтажного дома из красного кирпича. За домом были еще какие-то постройки, вокруг высоченный забор, из-за него виднелись макушки сосен. Из дома вышел Павел с рюкзаком за плечами, один, без сопровождения. Возле железных ворот стоял мини-вэн, но не тот, на котором нас сюда привезли. Мой конвоир открыл боковую дверь, и мы с Павлом забрались внутрь. От кабины водителя нас отделяла глухая стена, окон не было, точно так же, как и сидений, пришлось устраиваться на полу. Машина тут же сорвалась с места.

Нам поручили важное задание, но при этом позаботились, чтобы мы даже не догадывались, где находились все это время. Темнота и тряска не располагали к разговорам. Вскоре дорога стала лучше, должно быть, мы выехали на шоссе. Мобильный у меня отобрали, часы тоже, я предположила, что в пути мы пробыли около получаса. Машина остановилась, и конвоир распахнул дверь. Мы стояли на площади перед железнодорожным вокзалом. Часы на здании показывали 21.00. Жаркий день сменил душный вечер. Я со вздохом огляделась. Трудно было поверить, что в мире ничего не изменилось. Люди спешат по своим делам, а я спешу выполнить задание.

– Удачи, – буркнул конвоир, сел в кабину к водителю, и они скоренько отбыли.

– И что дальше? – спросила я Павла, который, судя по всему, был куда лучше осведомлен о предстоящем задании.

– Поезд отходит через полчаса. У нас есть время выпить кофе.

Я согласно кивнула. В кафешке недалеко от касс мы заняли свободный стол, и я хмуро предложила:

– Рассказывай.

– Через несколько часов мы должны быть в Москве. – Он достал из бумажника фотографию и перебросил мне. С фотографии улыбался пожилой дядька с усами. Никогда раньше я его не видела и теперь гадала, кем он может быть. – Это наша цель, – тихо и как-то вкрадчиво произнес Павел.

– Цель? – я вскинула голову. – То есть мы должны его убить? Ты действительно собираешься это сделать?

Он кивнул:

– Для нас такое не впервой.

– Ты спятил, – пожала я плечами.

– У нас нет выбора. То, что мы сейчас вдвоем, ничего не значит. Я уверен, что за нами следят.

– А мне плевать. Что бы ни говорили эти типы и какие бы бумаги ни совали мне в нос, я знаю совершенно точно – я не убийца. Никогда ею не была и не буду. А ты спятил, поверив им.

– Я поверил вовсе не им… я действительно вспомнил.

– А ты уверен, что это твои воспоминания и нам не промыли мозги в очередной раз? Чтобы я поверила какому-то психу? Да ни в жизнь. Мне требуется кое-что посущественнее его слов.