Татьяна Полякова - С чистого листа

Трое были обычными придурками, злобными и тупыми, четвертого я тоже поначалу зачислила в «обычные», пока не пригляделась к нему внимательнее. А когда пригляделась, почувствовала укол в сердце, потом пришло удивление. Откуда он здесь? Высокий, широкоплечий, с дерзким лицом. В глазах насмешка. От него исходила угроза, настоящая, весьма далекая от дешевой бравады его дружков. Вот эта самая угроза и заставила меня быть внимательной. И тогда я увидела то, что было скрыто, о чем не догадывалась даже троица, что сидела с ним рядом. Вот бы они удивились, узнай, с кем водят дружбу. Правда, удивление было бы недолгим. Для таких, как он, дружбы не существует. Такие, как он, живут ради того, чтобы убивать. Зря я удивилась, застав его здесь. Где смерть, там и он. Зверь. Нет, хуже. Зверь не убивает просто так.

Один из парней хлопнул официантку, принимавшую заказ, пониже спины, все четверо загоготали, девушка вымученно улыбнулась и терпеливо продолжала выслушивать их похабные шутки. Я отвернулась, чтобы этого не видеть, борясь с искушением вмешаться. К чему совершать очередную глупость? Девушка наконец отошла от их стола, и тут стало ясно: все это время за мной пристально наблюдали. Так и есть. Развалившись на стуле и лениво играя зажигалкой, он продолжал смотреть в мою сторону. Тоже почувствовал? Вряд ли… хотя… Расплатиться и уйти. Но вместо этого я подозвала официантку и попросила еще кофе. Глупое нежелание уступать, только и всего. Я пила кофе, а он, не обращая внимания на своих дружков, меня разглядывал. Они лезли к нему с разговорами, он небрежно кивал и продолжал на меня пялиться. Все трое вдруг повернули головы в мою сторону, как по команде ухмыляясь, и вновь заговорили, обращаясь к нему. Он поднялся и с кривой ухмылкой направился ко мне. Троица проводила его заинтересованными взглядами, а я пожалела, что не ушла десять минут назад. Он передвинул стул, сел, закинув ногу на ногу, и сказал:

– Привет. Не меня ждешь?

– Чего тебе надо? – не очень любезно спросила я.

– Девку на ночь, – хмыкнул он. – Ты вполне сгодишься.

Он сидел слишком близко, меня мутило от отвращения, потому что, в отличие от других, я хорошо знала, кто передо мной.

– Ты здесь один? – спросила я.

Он вновь усмехнулся:

– С друзьями.

– У тебя нет друзей. И быть не может. А эта троица, что сейчас изображает из себя крутых, залезла бы от страха под стол, если бы видела то, что вижу я.

В его глазах, отливавших золотом в свете свечи, появилось недоумение.

– Кто ты? – спросил он с сомнением.

– А ты догадайся, – засмеялась я.

Он смотрел на меня, забыв про ухмылку, и вместе с отвращением я вдруг почувствовала жалость, потому что поняла: его терзает боль. Давняя, злая, не дающая покоя. Даже говорить для него было пыткой, не то что двигаться. Но он был из тех, кто скорее умрет, чем в этом признается. Ему все нипочем, и эту роль он будет играть до конца.

– Как ты выжил? – понизив голос, спросила я. – С такой раной… – Хотя какое мне до этого дело? И если боль рвет его на части, это лишь малая плата… встать и уйти. Вот что я должна сделать. Но вместо этого я сказала: – Дай руку. – Мне пришлось повторить дважды, он сидел не шевелясь и смотрел мне в глаза. Наверное, тоже не мог решить, что делать. А вот я уже решила, не в силах самой себе объяснить, почему я хочу сделать то, чего ни в коем случае делать не должна. Будто помимо воли, его рука потянулась к моей. А я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Мы сидели неподвижно, ладонь моя онемела, теперь я ее совсем не чувствовала. Медленно открыла глаза. Взгляд его изменился. В нем вдруг появилась растерянность. Он словно прислушивался к себе. Резко высвободил руку, губы его кривились, заговорил он с трудом.

– Ты… – Он облизнул губы. – Ты…

– Ну я. Дальше-то что?

– Ты знаешь, кто я.

– А ты сомневаешься?

– И помогла мне?

– Зря, наверное. Терпеть не могу боль. Я ее ненавижу даже больше, чем таких, как ты.

– Не зря тебя считают чокнутой, – с какой-то странной обидой произнес он. – Ты нарушаешь все правила.

– Точно. Иногда это даже забавно. Не хочешь попробовать?

Я открыла глаза и едва не закричала от испуга, увидев силуэт на фоне окна. В мгновение сон и явь смешались, и я не сразу сообразила, что я в гостинице, а в кресле с низкой спинкой лицом к окну сидит Павел. Наверное, я все-таки вскрикнула или шумно вздохнула, потому что он тут же повернулся. Я нащупала выключатель, свет настольной лампы был тусклым, желтоватым. Павел поднялся и шагнул ко мне.