Мария Жукова-Гладкова - Царское наследство

– Свечи за столько лет могли ссохнуться, – заметила я. – Да и повез бы твой дед свечи из России? В особенности когда имелись более ценные предметы.

– А почему вы не хотите продать все это церкви? – спросил фотограф, введенный мною в курс дела.

– Во-первых, церкви не продают, во-вторых, я считаю это музейными ценностями и хочу, чтобы ими могли любоваться представители всех конфессий и атеисты, в-третьих, эти кресты всегда хранились в доме . Я же объяснял, что это содержимое крестовой. Да, у царей имелись крестовые попы и крестовые дьяки, которые служили у подобных крестов, но комната все-таки предназначалась для уединенного моления, для «домашней молитвы».

– Ты уверен, что хочешь продать всю коллекцию, а не часть? – уточнила я.

– Она стоит гораздо больше целиком, чем каждый предмет по отдельности. Вон, посмотри, в нее входят деревянные кресты. Они не имеют большой ценности сами по себе. Золотые, конечно, имеют, в особенности если учесть, сколько в них золота и какой пробы. Но… В общем, я принял решение, Бонни. И ведь у меня остаются еще кое-какие вещицы, вывезенные дедушкой.

Дядя Ричард мне хитро улыбнулся. Я тоже улыбнулась, вспоминая, сколько всего успела прихватить моя прабабушка.

– Даша видела коллекцию? – прямо спросила я у дяди.

– Ты меня идиотом считаешь? – посмотрел он на меня. – Она вообще не знает о ее существовании.

– А как вы объяснили наш приезд? – спросил фотограф.

– Зачем мне кому-то объяснять приезд племянницы? К тому же Дашенька скоро отбудет в Россию.

О Дашеньке я рассказала шефу. Он имеет связи в спецслужбах Великобритании, с которыми наша газета сотрудничает на взаимовыгодной основе. Я не исключала, что Дашенька – это просто хищница и ей нужен богатый англичанин для замужества, неважно – с коллекцией или без. Лошадей держат только богатые люди, и она направилась на скачки в поисках богатого английского лоха. Но требовалось проверить все аспекты. В самом ли деле она здесь только работает и ищет потенциального мужа или еще чем-то занимается?

Через некоторое время шеф получил очень интересный ответ. Он опять же в некотором роде касался нашей семьи.

У Ричарда имелась сводная сестра по матери. Он не поддерживает с ней отношений, они не складывались с самого детства. Сестра была старше Ричарда на пять лет и имела страсть к молодым мужским телам. У меня с этой сестрой не было никакой общей крови, то есть родственницами мы являлись только опосредованно, и вообще я ее ни разу в жизни не видела.

Примерно два года назад сестра Ричарда, Вики Фостер, вышла замуж за молодого русского артиста, играющего героев-любовников второго плана в том самом театре, который находился у нас на гастролях и где Даша работала синхронным переводчиком. Потом его пригласили в какой-то сериал, где он из героя второго плана примерно к десятой серии превратился в главного – по просьбе многочисленных зрительниц. Сериал показали и в Англии – и английские дамочки стали сходить с ума еще больше, чем русские. В связи с такой бешеной популярностью драматический театр, где Юрочка Свиридов числился в штате, приехал в Англию на гастроли, которые имели головокружительный успех, не то что в этот раз. Тогда английские дамочки валом валили на Юрочку, желая посмотреть его живьем.

Обратно театр в тот раз ехал уже без Юрочки. Он женился на Вики Фостер, которая годилась ему в матери.

– Он в России не мог себе богатую женщину найти? – спросила я у шефа. – И помоложе?

Шеф ответил, что этот вопрос пока выяснить не удалось – было мало времени, и в любом случае это будет проще сделать мне во время следующего вояжа в Россию, который состоится в самое ближайшее время.

Он же мог сообщить, что Юрочка ходил почти на все спектакли театра, в котором прозябал немало лет, и потом несколько раз ужинал с Дашей.

– Задача ясна? – посмотрел на меня шеф.

Она была не просто ясна. Мне было необходимо выяснить подоплеку этого знакомства, чтобы Ричард не оказался в какой-то неприятной ситуации.

Но первым на повестке дня все-таки стоял олигарх-диссидент Борис Сигизмундович Доброчинский.

– Бонни Тейлор? – откровенно поразился Доброчинский, услышав мой голос в трубке. – Вот уж не ожидал… Чем обязан?

Я сказала, что у меня есть к Борису Сигизмундовичу деловое предложение, которое мне не хотелось бы обсуждать по телефону. Он пригласил меня в свой лондонский дом и заявил, что также хочет дать мне интервью о суровой доле российского диссидента.