Мария Жукова-Гладкова - Изумрудные глаза Будды

– А кто это вешал? – кивнула я на стену.

– Был тут у нас один сотрудник, – хмыкнул хозяин кабинета. – Долго в заместителях ходил, потом совсем недолго – в начальниках. Когда он тут работал, такие рамочки у нас повсюду висели. У него словно навязчивая идея была… Я велел большинство снять.

Потом хозяин кабинета попросил выключить диктофон.

Я демонстративно нажала на нужную кнопку.

– Вас Вадим Высоцкий прислал? – прямо спросил меня кум.

– Вы знакомы?

– Еще бы, – хмыкнул мужчина. – Ответьте, пожалуйста.

– И да и нет, – сказала я. – Я в самом деле изначально летела сюда делать репортажи о сибирских острогах, потому что представлялась оказия – этот треклятый чартер. Не отрицаю, что летела, чтобы встретиться и с Вадимом.

Я невольно покраснела. Кум усмехнулся.

– Про побег я не знала. И, как вы понимаете, никак не могла предположить, что окажусь в том доме в тайге.

– Вы достаточно засняли для репортажа?

– Да. Спасибо большое. Копию того, что пойдет в эфир, вам перешлем. Признаться, ваше хозяйство впечатляет.

– Работаем, – улыбнулся начальник колонии. – Да в советские времена подобное даже не снилось! Когда я сюда контролером пришел, так предположить не мог, что бизнесменом стану! А иначе никак. Но мне не нужны в моем хозяйстве никакие проблемы. Никакие! Я хочу спокойно поработать на этом месте еще годков десять, если не больше. Иметь спокойную и обеспеченную старость. Мне не нужны миллионы, но и нищенствовать не хочу. И мне не нужно, чтобы меня внезапно отправили в отставку. Чтобы сюда таскались с проверками. Я работаю, даю возможность людям работать. И хочу, чтобы все осталось так, как есть.

Кум очень серьезно посмотрел на нас с Пашкой.

– Передайте это, пожалуйста, Вадиму Высоцкому. Больше никаких побегов не будет. А если кто-то предпримет хоть какую-то попытку, то пожалеет, что родился на свет.

От добродушия сибирского мужичка с пшеничными усами не осталось и следа. Напротив нас с Пашкой сидел таежный волчара с пронзительными ледяными серыми глазами.

– Я передам. А вы можете сказать, Резо – ваш человек?

Кум усмехнулся, глаза потеплели, правда, он ничего не произносил вслух.

– И это Резо избавился от спутникового телефона и «сигнальной кнопки»? И флаг он на доме не только повесил, но и сдернул?

– Вы и про это знаете?

– Догадалась. Только что. Вы не хотели, чтобы люди дошли до цели?

– Конечно, не хотел, – серьезно ответил начальник колонии. – Но еще больше я хотел знать, как все происходит. Вы, конечно, знаете, что Седой – Седов Николай Николаевич – тоже бежал с этой зоны?

– Его застрелили на наших глазах, – сообщил Пашка. – Я заснял процесс. Из-под стола.

Кум хмыкнул.

– Я, признаться, не думал, что по тайге можно пройти зимой, – заговорил начальник колонии, закуривая сигарету. – Поэтому зимой мы не проявляли такой бдительности, как летом. На ошибках приходится учиться. Седой бежал не один, вы в курсе?

– Да. Как раз хотела бы узнать, что случилось с двумя его товарищами?

– А господин Высоцкий вам про это не рассказывал?

– Вадим не организовывал тот побег.

– То есть как?! – кум искренне удивился.

Скрывать то, что Вадим организовал последний, смысла не было – начальник колонии это знал и так (хотя бы от Резо), но, как я понимаю, никаких претензий к Вадиму предъявлять не собирался. И как докажешь? Резо расскажет, что слышал от теперь мертвых беглецов? Да самому Гамлету теперь вообще нужно сидеть тише воды ниже травы и не высовываться, а лучше уехать в свое независимое государство. Я, конечно, не стану рассказывать Вадиму все, что узнала, хотя бы потому, что Резо спас Надежду и сам никого не убивал. Но ведь Высоцкий и сам не дурак, вполне может каким-то образом узнать или догадаться, что произошло.

– Это был не Вадим, – повторила я, глядя куму в глаза. – Это был другой человек.

– Не может быть!

– Может. Седой Вадиму был не нужен. Так что с его товарищами?

– Они мертвы. Резо видел труп одного. Второго он не нашел, или тот просто не попался им по пути… Но Борис Семенович рассказал, что Седой их брал для себя – чтобы спать теплее было, чтобы в крайнем случае в виде «кабанчика» использовать. На этот раз «кабанчиков» не было, а Резо они считали просто примазавшимся к их компании.

– А примазывался он по вашему приказу.

– Да, – кивнул кум. – Он отрабатывал условно-досрочное освобождение, УДО. Это секретный приказ, одобренный в верхах. Теперь Резо – свободный человек и может идти на все четыре стороны.