Чингиз Абдуллаев - Флирт в Севильи

— Пойдемте, — неожиданно поддержал его Круминьш, — это очень правильное решение. Бедной Лиле это бы понравилось. Сегодня он был одет в выглаженную темно-зеленую майку и светлые брюки. Очевидно, он успел получить свое белье из химчистки. Дронго заметил, как переглянулись Ингрид и Лена. Вероятно, они гораздо лучше знали, как поступила бы Лилия, если бы была жива. Она наверняка предпочла бы посетить магазины вместо собора. Но никто ничего не сказал.

— Правильно, — согласилась Рута Юльевна.

На ней были белые брюки и белая хлопчатобумажная рубашка. Лена спустилась вниз в длинной юбке и светлой майке, на Ингрид было лиловое платье чуть выше колен. Балодис явился небритый, в джинсах и в рубашке с короткими рукавами. Дронго был в темно-синей тенниске и светлых брюках.

Гарсиа куда-то исчез на несколько минут и появился с молодым полицейским, который должен был сопровождать группу в кафедральный собор. Дронго надел темно-синюю тениску и светлые брюки. Когда все вышли из отеля, Дронго чуть отстал от группы, заметив, что Ингрид идет позади всех.

— Вчера вы нас бросили в ресторане, — сказала она, имея в виду себя и Круминьша.

— Я боялся, что может случиться нечто подобное и с вами, — пояснил Дронго, — поэтому не хотел, чтобы вы выходили из ресторана. Мне поручили охранять именно вас с Доколиной, хотя признаюсь, что я должен был предвидеть возможную опасность и для других членов вашей группы.

— И вы сразу обо мне забыли, — усмехнулась Ингрид. Волосы у нее были собраны в несколько небрежную прическу, придававшую ей определенный шарм.

— Меня допрашивали последним, — пояснил он, — а потом еще ночью ко мне пришел сотрудник местной службы безопасности. Я видел, как вы пошли в номер.

— Я не пошла в номер, — возразила она, — я переоделась и спустилась в холл. В такую ночь я не могла спокойно уснуть и думаю, никто не спал. Я видела, что вы уходите с Леной. Вам, очевидно, все равно, с кем проводить время. Со мной или с ней, или с покойной Лилией. Вы принадлежите к легко узнаваемому типу мужчин.

— Надеюсь, я вас не разочаровал. Ваша подруга решила погулять, а мне не хотелось, чтобы она одна уходила из отеля. Поэтому я решил ее проводить. Неужели вы считаете, что я поступил неправильно?

— Не знаю, — пожала она плечами, — это ваше дело. Вообще-то, Лена нравится мужчинам больше, чем я. Во время конкурса все смотрели только на нее. Но почему-то отдали первые места мне с Ингеборой.

— Они сделали правильный выбор, — тактично заметил Дронго. — Вы мне тоже больше нравитесь, чем ваша подруга.

— Поэтому вы гуляете с ней, а не со мной? — горько усмехнулась она.

— Ненавижу оправдываться, — заметил Дронго. — Неужели вы не поняли? Я не хотел отпускать Лену одну в ночной город. Кстати, выяснилось, что правильно сделал. Едва я отошел от Лены у памятника Веласкесу, как к ней сразу начал приставать местный Дон-Жуан. Разве вы не знаете, что Севилья город Дон-Жуана?

— Не сомневаюсь, что вы ее защитили.

Группа переходила дорогу, и полицейский подождал, пока Ингрид с Дронго перейдут улицу.

— Мне кажется, она не нуждалась в вашей защите, — добавила Ингрид, — и напрасно вы так рьяно за ней ухаживали. Кажется, у нее другие предпочтения.

— Вы иногда бываете несправедливо злой, — сказал Дронго.

Ингрид замолчала. Затем осторожно произнесла:

— Извините. Но мне было обидно. Когда я увидела, что вы с ней уходите.

Они подошли к собору. Здесь уже стояла вся группа. Рута Юльевна строго всех оглядела. Заметив, что Ингрид и Дронго подошли вместе, она неодобрительно сжала губы, но не посмела сделать замечание в присутствии остальных. Балодис одобрительно кивнул, Лена удивленно взглянула на них, а Круминьш просто отвернулся. Только Меднис улыбнулся своей издевательской улыбкой, словно зная нечто такое, чего никто не знал.

Они вошли в собор. Величественное здание севильского собора начали сооружать в тысяча четыреста втором году на фундаменте мечети Альмохадов. Некоторые постройки были еще целы и их несколько раз перестраивали. Например, почти стометровая башня-колокольня Хи-ральда была построена еще в конце двенадцатого века как минарет мечети. В конце шестнадцатого века собор был практически закончен и стал одним из самых известных христианских храмов в мире.

У алтаря собора можно было увидеть тридцать шесть картин, рассказывающих о жизни Иисуса Христа и его матери Девы Марии. Собственно, собор и был назван именем Девы Марии. В примыкающих к собору постройках можно было любоваться картинами Сурбарана и Мурильо.