Мария Жукова-Гладкова - Все включено - скандал, секс, вино

Открыв дверь, я остолбенела. На пороге вместо Димки стоял Сергей.

Депутат Ефимов толкал речь в актовом зале Крестов, расположенном в церкви Святого Александра Невского – центральной точке тюремного комплекса.

Пашка (трезвый) все снимал, правда, я чувствовала, что ему, слушая депутата, очень хочется выпить. Ефимов использовал в основном три выражения: святая частная собственность, деньги не пахнут и честные выборы – и очень удачно и, главное, умело их сочетал.

Из журналистов были не только мы, но и представители других телеканалов и печатных изданий. Депутат разослал приглашения тем представителям СМИ, которых хотел видеть (вернее, с подачи которых хотел видеть себя любимого), и сам занимался аккредитацией.

Никому из журналистов не пришлось лично представлять заявки в пресс-службу ГУИН. Ефимов обеспечил и разрешение на посещение Крестов, и разрешение на съемку, которое следует получать отдельно. По камерам, к моему большому сожалению, депутат не пошел. Да и журналистов бы вслед за ним в любом случае не пустили, как я выяснила. Но малявы я передала. И в качестве оплаты услуг – пачку «Мальборо». Мне обещали прогнать их до адресатов. Только я вначале не поняла, почему в зале не было Сергея. Он что, не мог догадаться, что я тут буду?

– Кто сейчас находится в зале? – спросила я у мужчины лет сорока, с которым оказалась на соседних сиденьях. Пашка с камерой перемещался по залу, снимая Ефимова с разных точек, а также брал и зал – по моему указанию.

– Не было никакого отбора, – ответил мне мужчина. – Кто захотел – тот пришел.

– А если бы все не поместились в зале?

– Как видишь, такой проблемы не возникло… – Мужчина пожал плечами.

«М-да, господин Ефимов, – подумала я, – даже люди, для которых появление любого нового человека развеивает рутину одинаковых будней, не пожелали вас послушать, чтобы хоть как-то разнообразить свой тюремный быт. Что уж говорить о тех, кто не «за забором»? Неужели в самом деле думаете пролезть в губернаторы?»

Но почему не пришел Сергей?!

– Да и вообще нас где-то человек четыреста пятьдесят, – задумчиво продолжил мой собеседник.

– То есть как четыреста пятьдесят? – поразилась я. – У меня совсем другие сведения.

– У вас, наверное, сведения по общему количеству человек, содержащихся в Крестах, так? А здесь только те, кто отбывает наказание в Крестах – осужденные. Подследственных и подсудимых в этот зал никто не пустит.

– То есть вы все – отряд хозобслуги?

– Да. Те, у кого срок до пяти лет, впервые, нетяжкое. Хотя… – он не закончил фразу.

– Если есть связи и деньги, – произнесла я, – то может быть и больше пяти лет, и не впервые, и тяжкое.

– Это вы сказали, – улыбнулся мужчина.

– А вы знаете, кто занимается организацией подобных мероприятий? Концертов, КВН? Администрация Крестов?

– Отдел воспитательной работы с осужденными. Никаких подобных отделов по работе с подследственными и подсудимыми нет.

После речи депутат Ефимов сделал большой подарок заключенным, который держал в тайне даже от журналистов, так что я оказалась к нему не готова. Хотя при чем тут моя готовность? Снимает-то Пашка, а я потом текст запишу. На сцену выскочили девочки в русских национальных костюмах с очень короткими юбочками. Песенки пели, ножки задирали. Были встречены бурными продолжительными аплодисментами.

В конце встречи выступил начальник Крестов и от имени заключенных и администрации пригласил депутата Ефимова заходить еще, высказав тем самым общее мнение – в смысле если придет с бабами. Тогда может трепаться хоть о чем – раз человек с понятиями, его всегда выслушают.

Он с трудом мог шевелить конечностями. Каждое движение отдавалось болью. Он не мог встать. А сегодня в Кресты принесло какого-то депутата. Тюремная почта уже сообщила.

А ведь на встрече с депутатом обязательно будет Юлька. Должна быть. Как бы он хотел увидеть ее… Юлька, Юлька…

Ночью его стащили со шконки. Двое. Он даже не понял, кто. И били. Долго. Профессионально. Не трогая лица. Он вначале пытался сопротивляться, но безрезультатно. Потом просто захотел свернуться калачиком, принять позу эмбриона, чтобы не били в живот… Все сокамерники спали – или делали вид, что спят. Даже те, чья очередь была бодрствовать из-за нехватки лежачих мест. Никто ничего не видел и не слышал. И утром никто их камеру не осматривал, хотя по правилам каждое утро должны выводить из камер по пояс обнаженными и осматривать на предмет телесных повреждений – ну и появления наколок, что потом отмечается в личном деле. Вчера выводили. Сегодня – нет.