Мария Жукова-Гладкова - Виллы, яхты, колье и любовь

Когда народ уже был готов рухнуть от усталости, мы добрались до входа в нужную пещеру. К счастью, внутри оказалось прохладно. Все вздохнули с огромным облегчением.

Там горели свечи и факелы, вставленные в специальные подставки на стенах. По центру дальней стены стоял каменный пьедестал, на который водрузили кованый ларец.

Арабы опять о чем-то пошептались с Важей Георгиевичем и пещеру покинули.

– Так, приступаем, – объявил бизнесмен и меценат. – Юля, Паша, скажите, как людям лучше встать, чтобы не было бликов. Если что-то затушить, затушим. Если нужно дополнительное освещение, есть мощный фонарь.

Пашка затребовал фонарь и быстро все организовал. В этом деле я полностью полагалась на него. Сама я еще вчера подготовила речь, но знала, что придется импровизировать по ходу. Ну что ж, не в первый и, надеюсь, не в последний раз. Никаких других журналистов по-прежнему не было.

Наконец все заняли свои места, я объяснила «уважаемым телезрителям», где мы (свою версию) и зачем находимся, потом заговорил «поп», но Важа Георгиевич его оборвал примерно на середине, заявив, что у нас мало времени, и спросил у меня, хватит ли уже заснятого для репортажа о мероприятии.

– А в грехах что, никто каяться не будет? – пораженно спросила я.

– Я имел в виду попа.

– Попа хватит, – подтвердила я.

Артист нисколько не обиделся. Как я поняла, его интересовали две вещи – гонорар и очередное присутствие на экране. К тому же он, вероятно, считал, что завел полезное знакомство в Пашкином и моем лице.

– Валя, пошла, – приказал Важа Георгиевич.

Это был центральный номер нашего шоу. Зачем долго показывать «попа», если все делается ради одной артистки? Простите, оперной певицы. Правда, актриса из нее получилась прекрасная. Она и оделась соответствующим образом: в темную длинную юбку и очень стильную блузу, правда, с большим вырезом и подчеркивающую шикарную грудь. На голове была косынка из черных кружев, выражение лица смиренное. В руках Валька-Магдалина держала пухлый конверт. Я задумалась, зачем ей здесь деньги, потом вспомнила, что это список грехов.

Говорила Валька-Магдалина очень хорошо. Вероятно, долго репетировала. И почему бы Важе Георгиевичу не выпустить ее на драматическую сцену? По-моему, у нее великолепно получались бы образы трагических героинь. И на драматической сцене наша Магдалина не была бы посмешищем, как на оперной. По крайней мере, своим репортажем я, возможно, немного «отмою» Вальке репутацию, хотя как знать…

Следующим каялся Артур Небосклонов, который тоже явно долго репетировал. Его, как выяснилось, беспокоило, что он возбуждает любовь в сердцах тысяч женщин, которым не может ответить. Его просто физически не хватает на всех, от чего он жутко страдает. Потом он каялся в конкретных отношениях. Одно перечисление женских имен заняло довольно длительное время.

Певец вспоминал Людовика XV, известного любителя женщин и, как оказалось, любимого французского короля Небосклонова. «Интересно, он про других вообще хоть что-нибудь знает?» – подумала я, но спрашивать не стала.

Оказалось, что короли обязательно каялись перед смертью в грехах, в частности в адюльтере. Вероятно, так делали не только французские, но мы все-таки находились во Франции. Даже король не мог ожидать отпущения грехов, пока не отправит любовницу вон из дворца. Иначе был риск умереть в состоянии смертного греха и с перспективой вечного проклятия. Когда возникала угроза смерти, приглашали священнослужителей, а они, со своей стороны, прилагали усилия к тому, чтобы изгнание произошло побыстрее. Им сопротивлялись фавориты любовницы, надеясь, что король выживет. Короли тоже затягивали процедуру до последнего: ведь, к сожалению, нельзя было возобновить отношения, в которых покаялся. Это противоречило бы правилам духовного этикета.

Людовик XV столкнулся с этой проблемой за тридцать лет до смерти. Тогда король серьезно заболел, и после долгих и эмоциональных споров его тогдашнюю любовницу, герцогиню де Шатору, отправили вон из дворца. Король покаялся и должным образом получил отпущение грехов. Но не умер. Это означало, что герцогиня не может вернуться, хотя царствование Людовика XV, конечно, не закончилось. Последовали другие любовницы, самой известной из которых была Помпадур, а последней Дюбарри.

Когда спустя тридцать лет после того случая король опять серьезно заболел, то встал перед не менее серьезной дилеммой. Отсылать графиню Дюбарри или не отсылать? Разыграется ли снова драма тридцатилетней давности? Он тянул до последнего, пока ему не сообщили, что у него оспа, от которой он в результате и умер. Многие придворные не могли определиться. Например, было отмечено пятнадцать карет, которые на всякий случай отправлялись с визитами в замок, куда переселилась Дюбарри.