Мария Жукова-Гладкова - Виллы, яхты, колье и любовь

Поэтому Важа Георгиевич и удивился вопросу. Он же деньги предлагает, и немалые! Певиц же для других целей берут. Но Важа Георгиевич на всякий случай предупредил, что в случае, если кто-то из театра поведет себя с Валькой непристойно, он их лично «зарэжет». Ему объяснили, что он может не беспокоиться, в театре все, за малым исключением, по другой части. Важа Георгиевич еще больше обрадовался своему выбору приложения талантов новой любовницы и подумал, что следующих он, пожалуй, тоже будет пристраивать сюда. А поэтому надо завести хорошие контакты к взаимному удовлетворению.

В общем, он сказал директору и художественному руководителю, чтобы они хорошо подумали. И те придумали.

У художественного руководителя имелся талантливый племянник, композитор, которому, несмотря на дядины связи, никак не удавалось пробиться. У племянника в загашнике лежала написанная опера «Мария Магдалина», которую ни один театр не решался поставить из-за стоимости проекта. Требовались новые декорации, костюмы, технические приспособления (например, молодой композитор хотел, чтобы семь бесов выпрыгивали из спины Магдалины, а это не так просто осуществить технически).

Художественный руководитель с директором предложили спонсировать этот проект Важе Георгиевичу. Важу Георгиевича обещали указывать на всех афишах как спонсора, он также потребовал в свое распоряжение занавес, на котором разместит свою рекламу. О занавесе какое-то время спорили и в конце концов договорились, что на время постановок «Марии Магдалины» будут использовать не обычный, а второй, на котором новый спонсор может размещать все, что пожелает. Во всех других операх будет обычный.

Оставалось решить вопрос с партией, которую будет исполнять дама Важи Георгиевича. Сотрудники театра пригласили Вальку на прослушивание. Им стало дурно уже после того, как они услышали ее хохляцкий акцент в разговорной речи, а уж после пения совсем поплохело. Для примера она исполнила «Песню про зайцев», прославленную Юрием Никулиным в «Бриллиантовой руке», «Катюшу» и гимн Советского Союза, потому что слов российского не знала. Во всех случаях сильно фальшивила. На вопрос, что она еще знает, она честно ответила, что только матерные частушки, а вышеупомянутые песни у нее в голове с детства отложились.

– Значит, вы давно мечтаете петь на оперной сцене? – чуть-чуть придя в себя, спросил художественный руководитель.

– Никогда об этом не думала, – опять честно ответила Валька. – И вообще, что мне в опере предстоит петь, я узнала только вчера, когда Важа велел на прослушивание отправляться.

– А где-то еще петь собирались? – не отставал художественный руководитель.

– На эстраде, – ответила Валька. – Я давно спонсора искала.

– Вы считаете, что подходите для эстрады?

– Конечно. С моими-то данными. Кстати, у вас что, клипы снимают, а то я не очень представляю, что и как тут делается?

Параллельно состоялась моя встреча с композитором. Мы с Ильей учились в одной школе, он – на два года старше. Я его вспомнила при личной встрече, а он видел меня по телевизору и решил воспользоваться дальним знакомством.

В первый раз мы встречались еще до появления на горизонте Важи Георгиевича и Вальки Сухоручко. Илья просил меня поискать спонсора на «Марию Магдалину» среди моих знакомых и обещал процент. К моему сожалению, желающих не нашлось. После появления Важи Георгиевича Илья снова позвонил и попросил выяснить по моим каналам, что представляет собой этот человек и не опасно ли с ним связываться.

После проведения маленького расследования я сообщила, что связываться опасно, но стоит. Нужно просто делать то, что он хочет, а он в долгу не останется. По крайней мере, мелкая подстава – не его стиль, а спонсирование оперы по меркам Важи Георгиевича относилось к мелочам.

В следующий раз Илья позвонил в полном отчаянии, буквально рыдая в трубку. Во-первых, рушилась мечта всей его жизни. Во-вторых, он за эту самую жизнь опасался. Дело было в том, что Вальку Сухоручко никак нельзя было выпустить на оперную сцену и позволить петь. Это означало конец театру. Илья не знал, к кому обратиться, а поскольку из всего его круга общения с мафией лично знакома была только я, он спрашивал у меня совета.

Мне стало жалко парня, еще я решила, что хорошо иметь человека, который тебе чем-то обязан. Мы встретились втроем – Илья, Пашка и я. Илья в подробностях описал ситуацию, рассказал про оперу, про прослушивание, про «зарэжу».