Мария Жукова-Гладкова - Виллы, яхты, колье и любовь

– Вы не знаете случайно, осина во Франции растет? – поинтересовался дядька.

– Понятия не имею, – ответила я и подумала, что можно, конечно, спросить у комиссара Дидье или поручить это Андрюше. Вот только зачем родственникам убиенного олигарха понадобилось именно это дерево?

Оказалось – для вбивания кола в сердце нечисти, которая по ночам шастает по участку. Кроме того, дядька, у которого оказались золотые руки, из подручных средств собрал некое подобие обреза, стреляющего солью. Вероятно, это оружие могло бы стрелять и чем-то еще, но планировалась соль, причем главной причиной было не нежелание объясняться с французской полицией, а желание избавиться от нечисти, которая, оказывается, боится соли. Сегодня первая жена с дочерью специально наведывались в ближайший супермаркет и закупили там десять пачек, вызвав неподдельный интерес местного населения. Первая жена пояснила нам, что все, что не уйдет на нечисть, она использует для приготовления солений. Так что добро не пропадет.

Наша компания не стала объяснять родственникам покойного Серафима Петровича, что в их особняке можно найти оружие, пригодное не только для стрельбы солью. Я не сомневалась, что тут еще что-то осталось. Но ни Татьяне, ни Пашке, ни мне не хотелось смертоубийств. А ведь эти сумасшедшие вполне могут пальнуть настоящими патронами, если они попадут им в руки…

В результате мы остались на ночь, готовые вести съемку.

Не спали мы трое, дядька и дочь олигарха. Все три жены быстро погрузились в объятия Морфея.

«Басурмане» появились в начале второго, в маскарадных костюмах. Их было трое. Пашка заснял приближение компании к особняку из окна первого этажа.

– Языка брать будем? – шепотом спросил дядька. Дочь олигарха следила за тремя фигурами широко раскрытыми глазами.

Я не исключала, что ночные гости вооружены, хотя из комнаты, в которой мы расположились, этого не было видно.

Конечно, хотелось бы застать компанию на месте преступления – над тайником.

Пока я думала, трое ночных гостей проскользнули в дом. Дядька решил выглянуть в коридор с обрезом в руках и не смог удержаться, завидев в конце коридора одинокую фигуру. Или, возможно, ему страшно хотелось проверить в действии результат собственного труда. Он, конечно, пострелял по деревьям днем, но что такое дерево в сравнении с задницей злоумышленника?

Раздался дикий вопль, за которым последовали высказывания на неизвестном никому из присутствующих языке. Непрошеный гость рухнул на пол и стал кататься по коридору.

Проснулись первая и четвертая жены. Вторая после изрядной дозы коньяка продолжала спать.

– Уходят! К морю! – истошно заорала первая.

Мы все кинулись к окнам. Злоумышленники явно спрыгнули из окон второго этажа, потому что дверьми они никак не успевали воспользоваться.

Дядька снова выстрелил и попал. Как он быстро перезарядил обрез! Я даже не заметила. Наверное, имеет большой опыт в отпугивании воров от родного сада или огорода. Правда, на этот раз его выстрел не оказал такого действия, как в коридоре. Расстояние уже было большим.

Но по крайней мере один злоумышленник оказался в наших руках. Он уже не катался по полу, а лежал на одном месте. Верхом на нем сидела дочь олигарха, которая не кинулась вместе с остальными к окнам, а осталась сторожить подстреленного гостя. Правильно. Молодец. Лучше синица в руках…

Правда, и Татьяна оказалась рядом. Она явно понимала, что мы с Пашкой постараемся заснять как можно больше из происходящего. С другой стороны, и подстреленного упускать было нельзя. Татьяна стояла рядом с ним и дочерью олигарха и держала в руке увесистую вазу.

– Ушли, гады! – закричал дядька.

– Языка все равно взяли, – заметил Пашка.

– Вы – молодец! – восхищенно сказала я. – Поразительная меткость!

Дядька расплылся в улыбке. Теперь он был одет в старые тренировочные штаны с обвислыми коленками и футболку с грушей и яблоком.

– Сейчас будем проводить дознание! – поднял палец вверх дядька. – Я знаю, как!

Пленного отвели в огромную кухню, привязали к стулу и сорвали маску.

Это был очень загорелый, смуглый, темноволосый мужчина. Мне было сложно определить возраст – восточные мужчины часто выглядят старше, чем на самом деле. Но думаю, ему было не больше двадцати пяти лет. Я лично не люблю такой тип, но внешне он был очень даже ничего.

Сидеть ему явно было больно, но он мужественно терпел и обводил нас всех гневным взором горящих черных глаз.