Мария Жукова-Гладкова - Остров острых ощущений

– Не веди себя как баба, – сказала тетка. – Подумаешь: мочку уха ему отстрелила. Тебе серьгу не носить, как красавчику.

И она посмотрела на Артура, застывшего на коленях и ладонях, которыми он упирался в пол. Небосклонов смотрел на нас с теткой, открыв рот. Вид имел полного дебила.

Также у стены стояли хорошо знакомый мне Иван Захарович Сухоруков, ныне – банкир и меценат, его верные помощники (они же – телохранители) Виталя и Дима, с которыми меня также сталкивала жизнь, а с Виталей мы успели еще и пожить вместе полгода, потом разбежались. Виталя с Димой получили хорошую боевую подготовку в армии, затем на самых лучших курсах телохранителей, а потом имели долгую и успешную практику. К тому же эти двое молодых мужиков могли похвастать не только боевыми навыками, но и головами на плечах. Тому, что находилось между лопоухими ушами Витали и под черепом, напоминающим облезлый кактусу Димы, можно было позавидовать. В общем, и тело, и мозг не подкачали. Подкачали рожи. Но в человеке не может быть все прекрасно (хотя один классик говорил, что должно), да и вообще считается, что мужчина должен быть чуть красивее обезьяны. Виталя с Димой и были. Чуть-чуть.

Рядом с Артуром Небосклоновым лицом к стене стоял худой, жилистый молодой человек, вероятно, балерун, о наличии которого меня предупредили. С другой стороны от Ивана Захаровича с оруженосцами разместились два депутата, фамилию одного я не помнила, но рожу неоднократно видела, так как он обожает красоваться перед телекамерами. Второго я знала прекрасно. Это был коммунист и известный борец с коррупцией Ковальчук, с дочерью которого мы с Татьяной дружим. Ковальчук партбилет не жег, вместе с колонной разворота на сто восемьдесят градусов не делал, чтобы оказаться с триколором. Но на плаву оставался при всех режимах. Я подозреваю, что часть золота партии осела где-то у него в личных закромах, да и старые связи – это старые связи. С Ковальчуком у меня в прошлом были трения, потом мы вроде бы обо всем договорились. Во многом помогла его дочь, которой помогли мы с Татьяной.

Последние двое были бизнесменами (судя по полученным данным). Их я раньше никогда не видела.

Я также отметила, что над головами Витали и депутата Ковальчука в деревянной обшивке стен имеются отметины, которые могли оставить только пули.

– Где вы научились так хорошо стрелять? – спросила я у тетки.

– На Севере, – сказала она.

– Иван Захарович долго жил на Севере, – заметила я разговорным тоном, кивая на Сухорукова. – Вы не делились впечатлениями?

– Судя по татуировкам, он там на зоне чалился, – спокойно заметила тетка. – А я с мужем в воинской части молодость губила. Добровольно! А теперь после года на гражданке он к бухгалтерше свалил. Я там сидела без работы, в леса мясо стрелять сама ходила, потому что продукты на вертолете раз в неделю доставляли, мошкара меня жрала, ребенка потеряла, потому что пьяный фельдшер должную помощь медицинскую оказать не мог. И еще заразу мне занес, такое воспаление было, что чуть не сдохла, и родить больше не смогла. И после всего этого Генка к бухгалтерше ушел! Которая тут в городе жила, горя не знала. Мясо в магазине покупала, капканов не ставила, из травы суп не варила! Неужели вы думали, что я это просто так оставлю?

– Нет, такое, конечно, спускать нельзя, – сказала я серьезно. – А почему вы до сих пор сами не кастрировали мужа? И не разобрались с бухгалтершей? Например, по месту их нынешнего проживания? Я вижу, что вы – женщина решительная, стреляете метко. При чем здесь эти мужчины? Не они же вас бросали.

– Так мужиков у нас в стране никто уму-разуму не учит, – ответила тетка. – А нужно. Чтобы все они поняли, как к женщине относиться. Нет у них чувства долга перед законной женой. Знаете, почему я решила заложников в этой бане брать? Потому что элитная баня. Сюда только богатые мужики ходят, которые женщинам жизнь портят. Жена дома заперта, сами с любовницами, потом всех бросают и на еще более молоденьких перекидываются. Нужно привлечь внимание к проблеме брошенных женщин. Я возложила эту миссию на себя. Вот возьмите, к примеру, этого певца. Сколько он девок попортил?

– Нисколько, – сказала я. – Его мужчины интересуют.

– То есть как? – ошарашенно спросила меня тетка. – Я же во всех газетах…

– Мало ли что в газетах пишут, – сказала я. – Это имидж. У Артура Небосклонова имидж супержеребца, потому что его песни ориентированы на женскую аудиторию. Его типаж нравится многим женщинам. С ним работают высокооплачиваемые имиджмейкеры, и, надо отдать им должное, работают хорошо.