Мария Жукова-Гладкова: Гарем чужих мужей

– Но не платит денег, – заметила тогда я подружке, для которой мужчины являлись главным источником доходов.

– А ты права, – задумчиво согласилась Верка.

– И гвоздь не забьет, – продолжала я. – И ремонт дома не сделает, и комплимент не скажет, и с ребенком заниматься не будет.

Но в брошюрках Марининого издательства преимущества мужчин перед механическими средствами почему-то не указывались. Поэтому теперь, разговаривая с Витей и вспоминая то, что я знала о Марине, я начинала понимать: а она ведь – мужененавистница.

Но зачем было продавать Витю кому-то? Тем более кто стал бы покупать Витю? Ну если только сторонница безотходного производства – для утилизации пропадающей мужской особи, которых у нас почему-то всем не хватает, несмотря на призывы лидера одной из партий, обещающей каждой бабе по мужику. Или поэтому и продавала, что не всем хватает? Любопытно: за сколько? И вообще какая у нас сейчас в городе средняя цена на мужчину? Каким образом она складывается? От чего зависит? А если брать нескольких сразу, скидку дают?

– Ты, случайно, не ошибся? – уточнила я у него, в очередной раз попросив перейти к сути: а то он пока все растекался мыслью по древу – в смысле рассказывал мне, какая Маринка змея.

– Ну, мы с мужиками решили… Ты понимаешь, когда сидели в подземелье… Некому больше. Это наши бабы всех нас продали амазонкам.

– Каким амазонкам?! – больше не могла сдерживаться я. – Ты хоть знаешь, кто такие амазонки? Это женщины-воительницы из греческой мифологии! А ты же, кажется, в Питере живешь, в двадцать первом веке. И у нас не миф, а реальность.

«Хотя нашу жизнь иногда можно назвать и мифом, – добавила я про себя. – Или кошмарным сном».

– Мужики их так называют, – потупился Витя. – Я не знаю, кто первый начал. Ну так и пошло. А по-моему, так они все – бывшие путанки, теперь на ни в чем не повинных мужиках срываются. Хотя сами виноваты.

– Так, давай с самого начала и поподробнее.

Слушая Витю, я, признаться, думала, что его рассказ навеян слишком большим количеством регулярно потребляемого алкоголя и является начальной стадией белой горячки, поскольку нормальному человеку ничто подобное в голову прийти просто не могло.

Всех мужиков, вместе с которыми Витю держали в заточении, схватили где-то на улице здоровенные тетки в камуфляжной или просто зеленой форме и отвезли за город, в замок, где и проживали амазонки. Для каждого была разработана специальная программа: на одном отрабатывали удары, другого обучали технике секса, третьего – забивать гвозди, четвертого отучали пить. Витя относился к последней категории. За малейшее неповиновение наказывали, за невыполнение задания или плохой результат – тоже.

Мужчины, оказавшиеся в лагере амазонок, были твердо уверены: их туда продали жены, любовницы или партнеры по бизнесу женского пола. Выслушав Витю, я, признаться, пришла к другому выводу. Если рассказанное им соответствовало действительности хотя бы на одну треть, то база амазонок – это нечто типа мужевоспитательной фермы, и за пребывание мужей там дамы готовы сами платить деньги, чтобы благоверного, например, отучили от пристрастия к зеленому змию или от привычки распускать руки. Но сами мужики это, конечно, воспринимают как рабство. Марина, имеющая деньги (а подобное, наверное, стоило немало), могла себе позволить отправить Витю лечиться именно таким образом – если он не соглашался на более традиционное кодирование. Но это я уточню у самой Марины, когда она вернется.

И я могла понять, почему она меня ни о чем не предупредила: она ведь и предположить не могла, что благоверный сбежит из замка амазонок.

Запертые в подвале мужики прокопали подземный ход и отправили на свободу самого худого – Витю, чтобы связался с товарищами заключенных (не исключено, уже считающими, что друзей нет в живых) и привел подмогу.

– И где находится база? – спросила я у Вити из праздного любопытства, уверенная, что это можно будет выяснить и у Марины. Хотя кого мне туда отправлять? С братцем я и сама справлюсь.

– Понятия не имею, – честно ответил собеседник.

– То есть как?

– Ну… я лесами какими-то пробирался, потом на электричку сел. Спросил только: на Питер? Мне сказали, что на Питер. Я и поехал. Тут уже и так добрался. В метро мужику-контролеру сказал, что обчистили меня, без копейки еду, карманы вывернул, он меня и пропустил. В автобусе тетка-контролерша жалостливая попалась, ну а на нашем «пьяном» углу, как я тебе говорил…