Мария Жукова-Гладкова - Легенда о втором отражении

После того, как мне все это пересказала Анька – со своими комментариями и добавлениями, конечно, – я поинтересовалась у нее, что она намерена делать и кого подозревает?

– Завтра поеду к этому любовничку, – заявила она.

– Но ты уже была у него! – воскликнула я.

Анька пожала плечами.

– Но ведь убивал не он, – заметила я. – Настя же сказала тебе, что слышала другой голос…

– Ты веришь наркоманке? Ей казалось, что она слышала другой голос. А если тот же? Она, кстати, уже не уверена. Я возьму эту сволочь за грудки… И он мог кого-то видеть, когда выходил из квартиры. Из парадной. Заметить какую-то машину с людьми, следящую за домом…

Анька размышляла вслух, припоминая свою встречу с этим Валентином, любовником ее брата. В конце концов она пришла к выводу, что Валентин не мог пристрелить Степана – тот его содержал, а кто же убивает курицу, несущую золотые яйца? Валентин ведь был готов закрыть глаза на еще одну связь Степана и принял его объяснения. Но с ним все равно нужно поговорить. Лучше в деталях услышать от него суть их последнего разговора, чем пересказ от Насти, которая, в свою очередь, слышала далеко не все, а часть информации получила в Ленькином пересказе.

– Он сливал информацию Комиссарову? – спросила я.

– Больше некому, – ответила Анька. – Вот Артем-то, сволочь, нашел себе стукача во вражеском лагере! И ведь узнал, на чем его можно подцепить!

– Аня, – устало сказала я, – в таком случае ты навряд ли найдешь убийцу брата…

– Убийца – Артем! – заорала Анька. – Неважно, кто нажимал на курок! Важно – по чьему приказу! Я придушу эту комиссаровскую сволочь…

Далее минут десять следовало описание того, что она сделает с Комиссаровым и как, в частности, будет происходить процедура его кастрации, в которой предлагалось принять участие и мне.

– А если не Артем? – спросила я.

– То есть как не Артем?! Как…

Я попросила Аньку заткнуться и заметила, что приказ вполне могла отдать ее «любимая» Инесса, напомнив, что Анька и сама так считала вначале. Почему нет? Инесса – или Чапай – узнала, что Степан – «голубой». Произошло как раз то, чего тот боялся. Или – еще хуже – узнала, что он сливает информацию Комиссарову. И решила пулей поставить точку в его деятельности. Вполне возможный вариант.

Анька была вынуждена согласиться, что я права. Но допросить Валентина еще раз все равно требовалось. Например, для того, чтобы выяснить, с кем он видел Степана. А потом уже разбираться с тем связным. Чей он?

– Со связным его вполне могли видеть люди твоего отца, а не только Валентин, – заметила я. – Что тебе даст встреча со связным? По-моему, мы обе согласны с тем, что Степан работал на Комиссарова. Но зачем в таком случае Комиссарову убивать Степана? Ты была права в самом начале, сказав, что Инесса избавляется от конкурентов. А возможно, приказ отдал твой отец, когда она представила ему неопровержимые доказательства «голубизны» и предательства Степана. А то, что убили в твоей «берлоге»… Может, твой отец и не знал, что это твоя «берлога». Просто там Степана застукали.

– Было бы неплохо узнать реакцию моих родственничков, когда Степана найдут у речки…

Анька хмыкнула, а потом вдруг заявила, что меня, наверное, вскоре пригласят изображать ее. На похоронах Степана. Это должно быть грандиозное шоу. А сестра усопшего должна присутствовать обязательно – для всех знакомых. А раз нет Аньки, появлюсь я.

– Обрадовала. – Я скривилась.

– Ничего, пообщаешься с моими родственничками, как раз выяснишь и официальную, и неофициальную версии.

– Кто мне выложит неофициальную?

– На похоронах обязательно будет какой-то треп, а потом на поминках. А ты все слушай. Пьяных вообще поспрашиваешь по отдельности. Что у трезвого на уме – у пьяного на языке. Ты же знаешь.

Анька заявила, что на сегодня хватит болтать, мне нужно побыстрее поправляться, чтобы к похоронам быть в форме. Она же завтра с утречка поедет к Валентину. А уж дальше видно будет.

Перед тем как лечь спать, Анька сходила в ванную и притащила в комнату свою вместительную спортивную сумку, вывалила на пол оружие, выбрала один пистолет, надела тонкие перчатки, тщательнейшим образом протерла оружие, затем положила его в мешочек, а мешочек, в свою очередь, – в ту сумку, с которой ходила обычно, тоже по размеру значительно превышающую среднюю дамскую.

– Что ты делаешь? – поинтересовалась я, наблюдая за Анькой из положения лежа.

– Избавляюсь от отпечатков пальцев. Неужели не понятно? – хмыкнула она.