Рид Коулмен - Хождение по квадрату

Доехал я быстро. Пробираясь к грязной воде Гоуэнус-канала, думал, что никогда не видел утопленников, по крайней мере настоящих. Конечно, когда я работал на Кони-Айленде, у нас было несколько утонувших, но они пробыли в воде недолго. Я слышал, что вода творит ужасные вещи с плотью. Наши ветераны всегда рассказывали истории о том, как чудовищно раздувает утопленников вода. Если у покойника был тугой ремень или цепочка на шее перед тем, как он попал в воду, его тело может оказаться ужасно обезображенным.

— Представь себе это следующим образом, — рассказал мне однажды на рождественской вечеринке отставной полицейский из Службы спасения. — Берешь надутый шарик, рисуешь на нем лицо и перетягиваешь резинкой в том месте, где должна быть шея. При этом кожа у них голубовато-белая, и скажу тебе, это не очень-то красиво.

Тот же парень рассказал мне байку об утопленнике, которого перетаскивали с территории одного участка на территорию другого, и так он пропутешествовал вдоль почти всей береговой линии Манхэттена. Он сказал, что его вытащили из воды только тогда, когда до высокого начальства дошли слухи о том, что полицейские делают ставки, за сколько времени утопленник совершит полный круг вокруг острова. Не то чтобы я до конца поверил в эту историю, но я работал в нью-йоркской полиции достаточно долго, чтобы просто от нее отмахнуться.

Я прошел мимо группы копов, не выставляя напоказ свой жетон, но, чтобы подойти ближе к воде, отыскал детектива, ведущего дело, объяснил насчет сломанного колена и сказал, что работаю на Малоуни. Это не произвело на него никакого впечатления, но он решил, что вреда не будет, если я взгляну на труп. Тело некоторое время находилось в воде, сказал он, но очевидных признаков преступления нет. Он не думает, что это тело Патрика Малоуни.

— Мужчина кавказского типа, мертвый, весь раздулся, — так он определил ситуацию. — Это Малоуни?

Когда мы подошли к мешку с телом, я почувствовал легкое головокружение, почти тошноту. Что-то я стал брезглив. Внезапно меня охватили сомнения. Частью мозга я понимал, что скучаю по своей работе больше, чем признаюсь себе. В глубине души я был разочарован тем, что, в отличие от Рико, никогда не получу шанс заработать золотой полицейский жетон, и даже тем, что в последний раз нахожусь на месте преступления здесь, на пронизывающем холоде, где воздух пропитан вонью мазута. С другой стороны, возбуждение и зависть к Рико вызвали у меня недовольство собой.

Детектив жестом попросил техников открыть мешок с телом. Когда они начали расстегивать молнию, накал противоречивых эмоций усилился. Если это Малоуни-младший, семья может начать привыкать к существованию без Патрика, а я вернусь к обычной жизни, какой бы она ни была. Те несколько дней, в которые я занимался делом Малоуни, обнажили печальную истину: я не готов к той жизни, которая ждет меня впереди. Я привык считать винный магазин мечтой Арона, хоть мы и объединили наши сбережения. Нет, я бы никогда не отступился, я просто не мог представить себя сидящим целыми днями за стойкой и обсуждающим сравнительные достоинства мерло и божоле.

Однако, несмотря на все переживания личного характера, я с удвоенной силой желал, чтобы это был не Патрик. По правде говоря, я испытывал жгучее любопытство. Чем жил Фрэнсис Малоуни? Какую правду о своем сыне скрывала от всего света его семья? Что случилось с Патриком Малоуни и почему? Если это его тело, на некоторые из вопросов можно будет получить ответы, но это произойдет помимо меня. Как ни абсурдно, я не был готов разделить разгадку участи Патрика Малоуни ни с полицейскими, ни с коронером.

— Это не он, — услышал я свои слова, произнесенные с нескрываемым облегчением.

— Как вы можете об этом судить? — с сомнением произнес детектив. — Он на человека-то не похож, так как же…

— Нет татуировки на правом предплечье.

Детектив вытащил бумажку из кармана и, водя по ней пальцем, старательно прочитал описание. Он показал мне бланк.

— Ничего не сказано об особых приметах, ничего о татуировке.

— Эй, — я поднял руки вверх, — я лицо неофициальное, так что выясните все с семьей.

По выражению лица я понял, что ему это не понравилось и он не намерен мое присутствие терпеть. Я поблагодарил его, повернулся и пошел прочь. На полпути к машине я заметил, что навстречу мне через толпу полицейских пробирается Фрэнсис Малоуни. Я схватил его за руку, чтобы остановить. Лицо его ничего не выражало.