Мария Жукова-Гладкова - Три билета в Париж

После того как американец наконец вылечивает сломанную силиконовой сиськой челюсть, он опять подает в суд, требуя у клуба и администрации штата возмещения морального ущерба, поскольку его Мэри (законная супруга, мать двоих его детей) сломала ему челюсть во второй раз, после того как узнала, где и при каких обстоятельствах он сломал ее в первый. Мэри тоже подает иск в суд.

Маня, жена русского героя, узнав, что ему сломали челюсть в стриптиз-клубе, отправляется туда выяснить, не было ли там в то время соседки Варьки, которая давно положила глаз на ее мужика. Узнав, что никакой Варьки не было и в помине, а муж с друзьями просто надирались в стриптиз-клубе, так как это оказалось ближайшее место к предыдущему месту распития спиртных напитков, когда в предыдущем спиртные напитки закончились, искренне радуется, получает за счет заведения пирожное с тысячей калорий (вкуснотища!), блюдо, полное холестерина, и стакан водки, все это употребляет и на радостях сама бросается танцевать к шесту. Все счастливы.

Занавес.

Подруги долго умирали от хохота, просмотрев эту рекламу. Адрес клуба постоянно фигурировал то в одном, то в другом углу экрана. Клуб приглашали и посетить и приходить устраиваться на работу.

– Может, сходим, раз у нас теперь деньги есть? – спросила Ольга.

– Если уж идти, то на мужской, – вполне резонно заметила Светлана. – Должен же у нас в городе быть мужской стриптиз?

– А ты спроси у девочек в десятом или одиннадцатом классе, – посоветовала Александра. – Они тебе обязательно расскажут. Если сами не в курсе, то у мам спросят. У тех, которые дочек на машине утром в школу привозят. Или прямо у мам спроси.

Но у Александры после просмотра рекламного фильма где-то на задворках сознания свербила мысль. Она перекрутила кассету на начало и стала снова просматривать. На выступлении одной из девочек у шеста остановила пленку и пригляделась.

– Помню ее! – воскликнула Светлана, тыкая пальцем в экран. Она училась у нас один год, потом бросила школу.

– Из балетного училища пришла, – кивнула Александра. – У нее травма серьезная была. Упала, перелом неудачно сросся. Денег на операцию не нашлось. С балетом пришлось расстаться. Танцевать больше не смогла.

– В балете. Не у шеста, – заметила Светлана. – У шеста, как я посмотрю, у нее очень неплохо получается. Ладно, давай следующую кассету ставь.

На следующей кассете клуб был тот же или по крайней мере очень похожий. Точно определить подруги не смогли, тем более ни одна из трех ни разу не была в ночном клубе. Адрес на экране не мелькал. Но тут действие было совсем другое. Как говорилось в рекламе, у них все – реально, все – в режиме реального времени. Все – настоящее.

Мальчик с девочкой занимались любовью на сцене перед зрителями.

– Интересно, сколько он сожрал «Виагры»? – задумчиво спросила Светлана, ни к кому конкретно не обращаясь.

Потом началась оргия, в которую вовлекали и зрителей. Мужчины, женщины сбрасывали одежду и такое вытворяли…

Последним пунктом программы было лишение девственности прямо на сцене. Вышла хорошенькая девочка в беленьком коротеньком халатике и…

– Это Юля Чугунова из 9-го «А», – почти хором сказали подруги и переглянулись, потом снова уставились на экран.

– Только снимали ее до перехода в девятый класс, – заметила Светлана. – Это она сейчас в девятом. Кстати, я ее в этом учебном году еще не видела.

– И я не видела, – кивнула Александра. – Как раз думала спросить у деток, куда она подевалась.

Конферансье (или как он там назывался в ночном клубе) проводил аукцион: кто больше даст, тот лишает девушку невинности. Она получает половину суммы.

На сцену вышел покойный полковник Генералов – он дал три тысячи баксов. Действие происходило за тончайшей занавесочкой, потом публике демонстрировали окровавленную простыню. Чугунова сияла, сжимая в руке баксы.

– Интересно, а максимально сколько можно получить? – задумчиво произнесла Ольга.

– Ты что, тоже захотела?! – взревели подруги.

– А почему нет? – удивилась Ольга.

Чтобы увести дико возжелавшую денег подругу от темы, Александра вставила в видеомагнитофон третью кассету. Она даже отдаленно не представляла, чего можно ждать.

Это был чистый компромат. Любовные свидания в комнатках, отделанных то в бордовых, то в голубых, то в черных тонах. Разные девочки, разные мужчины. Часть мужчин подруги знали, вернее, знали их лица, так как они регулярно мелькали по телевизору. Другие, как они подозревали, тоже были людьми известными. Знали подруги и некоторых девочек.