Марина Серова - Все вернется

– Ангелина Романовна, вы меня помните? Я у вас лежала…

– Я не могу с вами разговаривать, мне некогда, — холодно отрезала та и зашагала по тротуару.

Мы с Юлианой пошли рядом с ней, на ходу пытаясь объяснить главврачу, что никакой инфекции у Юлианы нет, и об этом имеется справка, и даже две, и как же так получилось, что они в роддоме инфекцию нашли, а поликлиника и «Центр планирования семьи» этого сделать не смогли?

– Отстаньте, пожалуйста, я уже все давно вам сказала! — с раздражением бросила через плечо Ангелина Романовна.

– Но ведь вы поставили неправильный диагноз! Мой ребенок не мог умереть, потому что никакой инфекции у меня нет и не было! Вы обманщица! Где мой ребенок?! Кому вы отдали его?! — в сердцах крикнула Юлиана.

– Если вас что-то не устраивает, подавайте в суд, там поговорим, — с еле заметной усмешкой бросила врачиха и ускорила шаг.

Мы пробовали было сказать ей что-то еще, но она пригрозила, что, если мы от нее не отстанем, она сама подаст на нас в суд. За клевету и вмешательство в ее личную жизнь. Вот и поговорили!

Мы отстали от шагавшей с гордо поднятой головой женщины, призванной стоять на страже жизни и здоровья беременных женщин и младенцев. К машине мы возвращались понурыми…

– Ну и как? Убедилась? Я же говорила, не будет она с нами разговаривать…

– Тогда идем к следователю, — заявила я.

– Полина, там будет то же самое. «Не вижу причин для возбуждения дела!» Хомяк хренов! Сидит — из-за стола его не видно, а гонору-то! И не объяснишь ничего, тупой, как…

– Он не тупой, ему так удобно. Ну что ж, Ангелина Романовна, не захотели вы с нами по-хорошему — будет вам так, как вы того заслужили.

– Что ты собираешься делать, Полина?

– Садись в машину, поехали к Хомякову!

Перед кабинетом Хомякова мы остановились.

– Юль, ты туда пойдешь одна. Я подожду тебя здесь. Войдешь — дверь плотно не закрывай, я послушаю ваш разговор. Покажи справку и требуй возбуждения дела, поняла?

– Да.

– Давай!

Игорь Игоревич сидел в своем не очень шикарном кабинете и что-то печатал на компьютере допотопного вида. В ответ на Юлианино приветствие он только поднял на нее глаза. Я наблюдала эту картину в щелочку. Меня следователь не видел.

– Я — Любимова, по поводу своего умершего ребенка, — напомнила Юлиана. — Я прошла еще одно обследование в «Центре планирования семьи», у меня и там не нашли никакой инфекции.

– Да помню я вас, — поморщился Хомяков. — Обследование… От меня-то вы чего хотите?

– Как — чего?! У меня две справки на руках о том, что я здорова, вот в этой так и сказано: здорова и может рожать здоровых детей. А в роддоме…

– Да все я знаю, что вам сказали в роддоме. От меня-то вы чего хотите?

– Возбуждения дела. Я уже приносила вам заявление…

– Да помню я, что вы мне приносили! Я вам что сказал? Нет оснований для возбуждения дела. Не-ту!

– Как нету?! А справка, что я здорова? В роддоме врут, что мой ребенок умер от инфекции.

– Гражданочка! Ну подумайте сами: зачем им в роддоме врать?

– Они моего здорового ребенка кому-то отдали, а мне подсунули труп чужого!

– О! Просто фильм ужасов какой-то! Вы сами-то в это верите?

– Я это знаю! Я чувствую, что мой ребенок жив и…

– Извините, ваши чувства к делу не пришьешь! Я вот тоже чувствую, что вы просто хотите работникам роддома нервы потрепать. Я понимаю: у вас горе. Ребенок умер. Но врачи-то при чем? У вас есть справка, что вы здоровы? Прекрасно! Идите и рожайте здоровых детей!

– А вы мне не указывайте, что мне делать! Я без вас знаю, рожать мне еще или нет! — Юлька, кажется, начинала кипятиться.

– А вы мне тоже не указывайте, заводить мне дело или нет! — в тон ей ответил Хомяков. — Я и без вас знаю, что мне делать.

– Вы должны найти моего похищенного ребенка! Его украли, это вам понятно?! Я знаю, что он жив! Мне гадалка сказала, что он жив, просто он где-то далеко…

Это она зря — про гадалку. Хомякова это только рассмешило:

– Да знаю, знаю! Я беседовал с главврачом роддома. Она сказала, что у вас послеродовая депрессия, тем более что и смерть ребенка на вас плохо повлияла. Так что это скорее уже послеродовой психоз…

– Как вы смеете?! — взорвалась Юлиана.

– А вы, гражданка, не шумите здесь! У нас для особо буйных есть свои методы усмирения…

Я почувствовала, что дело принимает нежелательный оборот. Что за человек этот Хомяков, я и так давно уже поняла, а скандал нам совсем ни к чему. Я схватила сотовый и включила Юлькин номер. У нее зазвонил телефон.