Чингиз Абдуллаев - Манипулятор - Плутократы

— Приятно слышать, — пробормотал Святослав Олегович.

— Но расходы нужно нести всем сторонам, — невозмутимо продолжил Климентьев. — Я думаю, будет правильно, если вы перечислите половину полученных вами акций в компанию, которую мы вам укажем. Например, в "Мостраст".

— Половину? — не поверил Петровский, вскакивая со стула. — Это же шесть процентов всех акций! Восемнадцать миллионов долларов! Что вы говорите? Я никогда не соглашусь.

Он хорошо знал, кому именно принадлежит компания «Мостраст». Это был секрет Полишинеля. Всем было известно, что упомянутая компания принадлежит самому Евгению Герасимовичу.

— Тогда комбинат будет подвергнут процедуре банкротства, — безжалостно заявил Климентьев, — и вы потеряете все деньги. Мы не испугаемся даже скандала. Американцы ничего не смогут доказать. Мы остановим отгрузку продукции, введем таможенные ограничения, поднимем тарифы на перевозки и электроэнергию. Вся прибыль комбината уйдет на эти платежи и плюс еще там найдут массу недочетов. Например, по налоговой линии.

Святослав Олегович понял, что его загнали в угол. Он сжал зубы и достаточно громко прошипел:

— Грабители.

— Успокойтесь, — посоветовал Климентьев. — Мы подумали о вашем агентстве. Завтра вы встречаетесь с представителем Украины. Они готовы выделить вам более пятидесяти миллионов долларов на их новую избирательную компанию. Как видите, ваши интересы не пострадают. Хотя и здесь вам придется перечислить на указанные нами счета около пяти миллионов. Но вы можете отнестись к этому как к обычному налогу.

— Пятьдесят миллионов, — услышав эту цифру, Петровский несколько успокоился. — И больше никаких платежей не будет? — поинтересовался он.

— Почти никаких, — ответил Климентьев, — если не считать семисот двадцати тысяч долларов, которые вы еще должны заплатить одному известному вам чиновнику. — За что? — снова привстал Петровский.

— Его обычные два процента, — пояснил Евгений Герасимович. — Вы же знаете, как его у нас называют. "Мистер два процента". Он имеет два процента с каждой сделки. Мы с ним уже договорились, и он готов был согласиться на сделку с Алентовичем, но вы несколько изменили правила игры. Скрыть получение тридцати шести миллионов долларов практически невозможно. Поэтому будет правильно, если вы перечислите семьсот двадцать тысяч долларов и ему в качестве утешительного приза. Это его законные два процента. Вы ведь были готовы заплатить два процента акций вашему советнику?

"Плут, — зло подумал Петровский, — он меня обставил по всем статьям".

— Семьсот двадцать тысяч долларов мы платим пополам из общей суммы, — решительно сказал он.

— Не нужно мелочиться, — посоветовал Климентьев, — вы заплатите эти деньги по частям. Сначала пятьсот тысяч из своей доли акций, а оставшуюся сумму — из украинских денег. Думаю, я смогу договориться о такой рассрочке.

— Согласен, — выдавил Святослав Олегович. — Это все? Или я должен еще заплатить сидящему при входе молодому человеку за то, что он мне улыбнулся? А может, нужно оплатить еще и работу ваших шпионов, которые записали наш разговор в Лондоне? Или перечислить еще три процента министру финансов? Вы забываете, что группу Алентовича курирует еще и вице-премьер.

— Ему вы можете ничего не платить, — великодушно разрешил Климентьев. — Я думаю, он напрасно так явно и демонстративно поддерживает Алентовича. Это не идет на пользу общему делу.

— Вот и скажите ему об этом, — зло посоветовал Петровский.

— Не нужно мне ничего советовать, — заявил Климентьев. — Вы иногда позволяете себе увлекаться. Незачем так нервничать, Святослав Олегович. И помните, что послезавтра к вам приедут. Их представителем будет какой-то Скрыпник. У него тоже есть агентство, Аналогичное вашему. Акции комбината переведутся в компанию "Мостраст".

Петровский поднялся и пошел к дверям, выхода он обернулся и спросил:

— Почему наших богатеев называют олигархами? Какие, к чертовой бабушке, они олигархи? Вы все настоящие плутократы. Это более подходящее слово. Плутократы. — После чего повернулся и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. За девятнадцать миллионов долларов, которые он потерял в ходе состоявшегося разговора, можно было позволить себе немного сорваться.

Климентьев усмехнулся и протянул руку к телефонному аппарату.

Вернувшись в офис, Петровский прошел в свой кабинет. Было уже достаточно поздно, шел восьмой час, но Инна терпеливо ждала его в приемной. Она знала, что не имеет права уходить, пока он ее не отпустит.