Татьяна Степанова - Три богини судьбы

«А они, оказывается, ловкие бизнесменши, эти самые сестры», – подумала Катя.

– Тут вот об их матери сколько всего написано, – сказала она оперативнику, делавшему анализ информации. – И все только по имени она везде упоминается – Саломея, Саломея… А фамилия-то у нее была?

– В газетах фамилии не найдем, – оперативник переключился на локальный канал. – Это в специнформации надо искать… так, материалы, связанные с пропажей без вести… Сына ее звали Тимофей… Так, а ее фамилия была… Надо же сколько их, фамилий-то: Мэринеску, по первому мужу Жук, по второму Зикорская… Не любила она что-то фамилии свои. Сейчас под именами многие шарашат – вон певица Шакира и наши тоже сплошь… Чем какой-то Шурой Мойдодыровой быть, берут себе что-нибудь этакое – Розалия или Лолита. Дочери ее тоже только под именами работают. Это ж как в цирке на арене профессия у них – фокусы, сплошной обман.

– Но фамилия у ее сына, который без вести пропал, надеюсь, была? Под какой фамилией его в розыск объявляли?

– Зикорский. Тимофей Зикорский, наверное, от второго брака родился. Да, скорей всего.

– А кто были мужья этой Саломеи?

– Нет никакой информации.

– А дочери ее за кем замужем?

– Вроде как незамужние.

Катя записала себе. «И правда, что я спрашиваю. Разве сестры-Парки в мифах не были старыми девами?»

Записывала она все больше по старой репортерской привычке. Надежды на то, что Гущин возьмет ее с собой на Малую Бронную, не было никакой. Да и настаивать Катя особо не собиралась. Все эти убийства, конечно, ужасные, но… Нет, она должна заниматься делом Пепеляева.

ЧТО ВСЕ-ТАКИ МОГУТ ЗНАЧИТЬ СЛОВА ПОЛКОВНИКА ЕЛИСТРАТОВА О ТОМ, ЧТО НА ИЗЪЯТОМ У ПЕПЕЛЯЕВА ПИСТОЛЕТЕ, ИЗ КОТОРОГО ОН СТРЕЛЯЛ НА ГЛАЗАХ СТОЛЬКИХ СВИДЕТЕЛЕЙ, НЕТ ОТПЕЧАТКОВ?!

Но поразмышлять обо всем этом на досуге Катя не смогла. Полковник Гущин сам (на чем бы ЭТО записать, на каких таких скрижалях?) зашел в кабинет пресс-центра.

– Что кислая такая? Зубы, что ли, болят?

– Отпечатки из головы не идут, Федор Матвеевич. Елистратов уже сказал вам, что…

– При чем тут Елистратов? На хрен нам Елистратов в этом деле! Наш эксперт все удачно снял – с капота машины Мазина, а также с его рубашки. Там на полотне вообще четкий след большого и указательного пальцев. Убийца, когда удары наносил топором, схватил его за одежду. Ну и в крови испачкался… Так что там, в лесничестве, порядок с отпечатками, будет что сравнить в случае задержания. Чего, к сожалению, нельзя сказать о трупе из карьера. Ну, там материал взят для анализа ДНК.

«Каждый про свое, просто голова кругом», – подумала Катя, но продолжить свою тему «пистолета Пепеляева» опять-таки не успела.

– Вечерок свободный у тебя? – поинтересовался Гущин благодушно и даже игриво.

– Вполне, Федор Матвеевич. А что?

– Да вот, хочу пригласить с собой – ну туда, к ним, к этим бабам-медиумам. А то я не больно во всей этой белиберде ихней мистической разбираюсь. А ты неплохо подкована.

– В белиберде-то?

– Если занята, скажи – без обид. Я тогда сам, один, или вон лейтенанта Должикова с собой прихвачу, он этой, как ее, дьявол… уфологией увлекается.

– Уфология – это про инопланетян, Федор Матвеевич. А я обязательно с вами поеду. Медиумы – это жутко интересно!

От Главка в Никитском переулке до Малой Бронной было рукой подать, но Гущин для солидности взгромоздился в черный джип, вызванный из главковского автохозяйства.

«Впечатление хочет произвести на дам… На сестер-Парок. Любит иногда – пыль в глаза, – думала Катя снисходительно. – Это мы тут все про него «старик», «дед», «аксакал», а он совсем еще хоть куда, наш Федор Матвеевич, вон кого на Арбате в одиночку взял… чудовище…»

ЧУДОВИЩЕ, ЧТО СЛЕДЫ НЕ ОСТАВЛЯЕТ…

На Малой Бронной «про чудовищ» как-то и не думалось вовсе. Или это лишь показалось Кате на первый взгляд? Возле театра собирались зрители: премьера «Аркадии» Тома Стоппарда, второй звонок… Нет лишнего билетика? Витрины булочной-кондитерской, где продают такой вкусный хлеб. Летняя веранда соседнего кафе полна молодежи. Эх, выпить бы сейчас какой-нибудь «фреш» свежевыжатый – яблоки, морковка и сельдерей для бодрости и капельку рома туда для куража… А вон витрины известного на весь город обувного бутика, где туфли на самых грандиозных в мире каблуках и алой подошве. Как будто наступили на кровь, вляпались по неосторожности, и это «красное», что теперь не смыть, стало модным фетишем… Туфельки, туфельки, туфельки, драгоценная оправа ног… ОН торговал вот такой оправой… У НЕГО там, в его ЛОГОВЕ, было столько обувных коробок… Может быть, по ночам ОН доставал из них вот такие туфли на алой подошве и рассматривал их часами… А потом…