Анна и Сергей Литвиновы - Золотая дева

Все эти доводы Володин и привел следователям. А недостаток в системе слежения немедленно устранил – устроив, разумеется, установщикам страшный разнос. И опять же надеялся, что хозяин не узнает ни о чем. Не дело его по пустякам беспокоить.

Но, как назло, не далее как вчера Володина опять следователь вызвал. И поведал ему об убиенной няне совсем уж удивительную историю. Что та, оказывается, их обманывала. Все четыре с половиной года, что проработала. Да еще как обманывала!..

Володин всю ночь сомнениями промучился – стоит ли вводить в курс хозяина? Ведь головы полетят однозначно. И в первую очередь неприятности возникнут у директора агентства «Идеальная няня». У хорошей тетки Евгении Юрьевны. Начальник охраны был с ней знаком и испытывал к женщине определенную симпатию. Умная, ответственная, серьезная тетка. И сохранилась неплохо, даже весьма аппетитная. И никаких закидонов: я, мол, бизнесменша, а ты простой охранник. Когда однажды в ее офис он с поручением от Кривцова приехал – и кофе предложила, и поболтали они душевно. И тут вдруг – такой ляп! Если информация широко разлетится – все, на карьере она может смело крест ставить, агентство свое няньское закрывать. А у Евгении Юрьевны жизнь и без того непросто складывается, она ему кое-что рассказала…

Да и его самого шеф может вздрючить. Хотя формально он отвечает только за безопасность и на работу никого не принимает, но все равно должен был насторожиться. Понять, что Павлючкова совсем не та, за кого себя выдает. А он – ох, как же корил себя теперь за это Володин! – на покойную няню никогда и внимания не обращал. Чего на нее смотреть? Клуша, некрасивая, суетливая. Сколько лет – непонятно. Может, тридцать, а может, пятьдесят. И даже спрашивать неинтересно, потому что, с мужской точки зрения, экземпляр был ниже всякой критики. Только Сашка, у которого в штанах вечная буря, и мог ею заинтересоваться. (Хотя тот, пусть и нырял регулярно в нянино лоно, отзывался о Павлючковой всегда небрежно, с презрением.)

В итоге так и не решил Володин, докладывать шефу о новом повороте дела или же умолчать. Тем более что следователь на этом не настаивал и личной аудиенции у Кривцова не требовал. Просто изложил Володину, «официальному представителю», факты да очередной миллион вопросов задал…

Но, с другой стороны, раз Макар Миронович спрашивает… Разумнее будет рассказать, наверное. Все лучше, если он от него узнает – а не от следователя…

Жили в пригороде Конотопа когда-то две подружки, Настюша и Юлечка. Познакомились еще совсем крохами в песочнице, потом в детский сад вместе ходили и в школе тоже за одной партой оказались. Ничего удивительного – у них на все предместье и садик, и школа были единственные. Дружба была – не разлей вода, и похожи девочки очень – обе светленькие, сероглазые. Даже называли друг друга – «моя сестричка». И куклы им нравились одинаковые, и в «резиночку» обожали прыгать. И читать обе не слишком любили – предпочитали мультики.

Потом, конечно, стали подрастать, и выяснилось: не такие уж они и похожие. Настя хотя книжек по-прежнему не любила, но учиться старалась. Не то чтобы совсем на круглые «пятерки» – но в институт поступать решила. Вон, мама у нее без образования в регистратуре поликлиники сидит, печати шлепает и получает гроши. А врачам пусть платят тоже немного, но почета неизмеримо больше. Плюс еще подарки, а когда частным порядком просят прийти – так и доход немалый.

Сама Настя в доктора не стремилась – поступить в мед сложно, а учиться противно – то скелеты, то трупы. Но можно ведь и на технолога, и на бухгалтера, или в журналисты даже. Да и помимо образования, если в институт поступишь, получится и из унылого Конотопа сбежать! Хотя бы в Киев, а может быть, даже и в Москву-столицу.

Юлечка же над честолюбивыми планами подруги только смеялась:

– Ну куда тебе, Настька, в Москву! Да и в Киев тоже. Там своих девчонок хватает. Были б мы с тобой красотки какие писаные, еще да, можно попробовать, а так – кому мы нужны?

– Можно подумать, в институт за красоту принимают, – возражала Настя.

– Не за красоту – так за блат, – пожимала плечами подруга. – А в какой-нибудь заборопокрасочный, куда всех берут, я и сама не хочу. Смысла нет никакого: пять лет в общаге голодать, всякие интегралы бесполезные зубрить до посинения, а потом все равно в Конотоп вернуться. И те же заборы красить – только с дипломом.

Впрочем, Юльке (если б даже захотела) институт не светил. Учебу она ненавидела люто. Все предметы, кроме, может быть, биологии, да и то потому, что биолог на «пятерки» не скупился. Но вся эта математика – теоремы, примеры запутанные?! Языки, что русский, что украинский, с их жуткими правилами! А сочинения вообще мрак. Да и памяти у нее совсем не было. Сколько раз вместе пытались уроки учить: Настя пару раз параграф прочитает и запоминает почти что все. А Юля – дай бог один абзац, да и то если смешной: «У лягушки – позвоночник короткий, ребра не развиты». И ну хохотать: «Насть, как же она живет-то, бедная лягушка, если у нее ребер нет?»