Йенс Шпаршу - Маска Лафатера

— Ясно, — согласился Хафкемайер. Похоже, и ему полегчало. — Это все?

— Все.

Долго молчал Хафкемайер. Затем его ладонь легла на мою руку.

— Мне следовало сказать вам об этом гораздо раньше.

— Что? Что-нибудь не так?

— Нет-нет, все прекрасно. Просто, как бы вам объяснить — к сожалению, этот проект давно закрыт.

Я не сразу понял, что Хафкемайер имел в виду. Лишь постепенно до меня дошел смысл его слов. И тогда я все наконец осознал. Я улыбнулся.

— Что вы предпочтете теперь от меня услышать? — осторожно спросил Хафкемайер некоторое время спустя. — Полуправду или абсолютно честный ответ?

Я тем временем начал собирать свои бумаги, а потому бросил на него лишь беглый взгляд и неопределенно кивнул.

— Хорошо. Вот вам правда — такая историческая петрушка проглотит баснословные суммы. О'кей, это я знал и раньше, потому и полуправда. А вот честный ответ — даже будь у меня все эти деньги или будь я в состоянии их каким-то образом раздобыть, мне просто не видится этот проект. Поначалу я еще думал: фильм о Лафатере — что ж, ладно, почему бы нет? Пускай субъективный. Исторические лица против истории или что-нибудь в таком роде. У вас было много хороших идей и решений. Но теперь! Давайте откровенно. Ваши предложения с каждым разом становятся все запутанней. Все безумнее. Вы ведь… Я просто не понимаю…

И он решительно шмыгнул носом.

— А теперь, в результате, Лафатер — уже не Лафатер! Знаете! Я спрашиваю себя: что же дальше? Нет, правда, мне очень жаль, но тут нам с вами не по пути. Нет.

Я сочувственно кивнул и растянул лицо в приветливой улыбке. Бумаги свои я уже распределил и уложил в зеленую папку. Я закрыл ее.

Неожиданно у меня появилось много, очень много свободного времени.

Я позвонил Эллен. Но на другом конце провода отозвался мужчина; трубку я тут же бросил. Да может, и номером ошибся.

Прошелся по улице, и мне стало легче. Длинная, выстуженная улица шаг за шагом оставалась позади. Зимнее солнце посылало на землю холодные, острые лучи, бившие мне прямо в лицо.

Я чувствовал опустошение. Но и облегчение тоже.

Чуть позже я спустился вниз, в темные катакомбы станции метро. Та же линия, по которой я ехал к Хафкемайеру, но теперь в обратном направлении.

И это правильно, неторопливо размышлял я. Ведь все пути поворачивают вспять.

Из темноты, издалека, забрезжил призрачный свет, приблизился, разделился надвое. Зябкое, свистящее дуновение. Двери вагона открылись. Закрылись.

Я взялся за поручень. Поезд тронулся, набрал скорость, я рухнул на сиденье.

Все быстрее мчался поезд в преисподнюю черного тоннеля, пролетая вдоль стен, по которым пролегали волнистые линии проводов и кабелей, змеясь то вверх, то вниз.

Я вглядывался в пустоту.

И тут за черными стеклами стал проступать тускло освещенный мир духов, подземный, таинственный антимир, в котором, бледные, перевернутые, сидели двойники пассажиров. Они читали газеты, спали с открытыми и закрытыми глазами или просто клевали носом.

Прямо напротив меня в оконном стекле сидел помятый мужчина в расстегнутом пальто. Концы длинного шарфа безучастно свисали с его шеи. В руках он держал папку. Мужчина уставился на меня.

Странно, но он показался мне знакомым. Кого-то явно напоминал. Но нет, наверное, мне уже просто мерещатся призраки!

Я улыбнулся ему. Но мужчина лишь горестно, вымученно скривил губы; он отвернулся от меня в тот же миг, что и я от него.

Тряхнув головой, я попытался прогнать таинственное видение. Все напрасно. Этот тип дважды обернул шею шарфом и теперь растирал замерзшие руки. На остаток пути он погрузился в изучение зеленой папки. Поэтому, наверное, не заметил, что в какой-то момент я тихонько встал, направился к двери и вышел на залитую светом платформу привокзальной станции Фридрихштрассе. Оттуда до Государственной библиотеки оставалось пройти лишь пару шагов.

За помощь, оказанную в изучении наследия Лафатера, выражаю искреннюю благодарность отделу рукописей Центральной библиотеки Цюриха.

Особая благодарность Фрицу Шпаршу, Берлин, за расшифровку зачастую весьма неразборчивых текстов Лафатера.

В отношениях с Гердером после 1785 года начался разлад. — Здесь и далее примеч. пер.

Дух местности.

Геллерт(Gellert), Кристиан Фюрхтеготт (1715-J 769), немецкий писатель эпохи Просвещения, умеренно-бюргерской позиции. «Басни и рассказы» (1746–1748), «Духовные оды и песни» (1757). — Примеч. пер.