Наталья Солнцева - Звезда Вавилона

– Ты пережила стресс, – авторитетно заявила Соня. – У тебя нервы на пределе. В таком состоянии можно инопланетян увидеть, слетать на ихнем корабле на Сириус и вернуться обратно в Москву. Не то что почувствовать «взгляд из толпы». Он нарочно тебя дурачит, этот Апрель!

«Наверное, душа убитой женщины следует за убийцей, – подумала Марина. – Вот Апрель и чувствует ее «взгляд». И я чувствую. Ведь я была там, в подъезде, видела преступника и покрываю его! Значит, я с ним заодно!»

– Мертвые могут мстить? – спросила она у сестры. – Мне жутко, Соня. Давай пойдем в милицию! Я расскажу им все, и будь что будет…

– Ну нет! Если ты совсем чокнулась, то я пока в своем уме. И не позволю тебе сесть в тюрьму. Ты хоть знаешь, что такое женская колония?

– Я же не убивала! За что меня сажать?

– Наивная. Кто разбираться-то станет? Сядешь, как миленькая.

Соня расплакалась. Почему они, Капрановы, такие невезучие? Вроде бы все удачно складывалось: приехали в столицу, устроились на работу, сняли квартиру, потом нашли местечко получше – официантки в «Буфете» все же не продавцы на оптовом рынке. Пусть им самим приходится и еду готовить, и посуду мыть, и посетителей обслуживать, а все же не стоять на холоде зимой чуть не под открытым небом, не отвечать за товар, не грызться со сборщиками всевозможных податей. Что ни говори, а работать в «Буфете» – райское наслаждение. Угораздило же сеструху вляпаться в криминал! Стать почти свидетелем убийства… А сделать из свидетеля обвиняемого для ментов – раз плюнуть. Пальчики Марина в квартире наверняка оставила, следы тоже… старик-сосед погибшей и бригада «скорой» ее опознают. По закону подлости. И понесется судьба-злодейка вскачь! В клубе каждый скажет, что Маринка втрескалась в Апреля по уши – выходит, и мотив для убийства у нее был. Ревновала, мол, решила избавиться от соперницы. И готов приговор.

– На хорошего адвоката у нас денег нет! – выпалила Соня. – Так что сиди тихо и не рыпайся!

– Страшно мне…

– Терпи. Любовь – штука жестокая. Одна вон уже поплатилась… А тебе, вижу, наука впрок не идет!

Матвей ждал Астру в машине, изнывая от голода и скуки. Она принесла с собой запах мармелада и снега. Он предложил поехать в кондитерскую.

– Только не это, – скривилась она. – Мне пришлось съесть кусок приторного мармеладного торта, испеченного Эммой Ракитиной. Не знаю, как она шьет, но кулинарией ей заниматься не стоит.

– Удалось узнать что-нибудь интересное?

– Все то же… Она терпеть не может Раису и была бы не прочь засадить ее за решетку. По-моему, Эмма ревнует своего мужа к мачехе. Твердит, что та пытается соблазнить Леонтия.

– Как насчет алиби?

– У Эммы его нет. Не удивлюсь, если его не будет ни у кого, кроме профессора. Хотя… он мог убить Нелли до визита в библиотеку. Мы ведь еще не уточняли время. Надо бы расспросить сотрудницу, которая вызвала ему «скорую».

– Ты шутишь. Старик способен лишить жизни собственную дочь? А потом прикинуться больным?

– Талантливые люди талантливы во всем.

Матвей чуть не проскочил на красный и чертыхнулся. От резкого торможения Астру тряхнуло. Сзади сердито засигналил черный внедорожник.

– Наказание за кощунство, – нахмурилась она. – Конечно, отец не может убить родную дочь. Слишком чудовищно. Но я бы и этот вариант не исключала. Такие случаи известны в криминальной практике.

– С каких пор ты рассуждаешь как криминалист? Может, и мотив назовешь?

– Здесь крутится одна пластинка – любовь, ревность… древний Вавилон… Не зря же я видела в зеркале Мандрагоровую Даму! Помнишь, в книге профессора приводится текст с глиняной таблички, где раб ведет беседу со своим господином?

– Там было столько выдержек…

– Раб и господин беседуют о женщине. Господин говорит, что хочет любить женщину. «Не люби, владыка мой! Не люби! – отвечает раб. – Женщина – это ловушка охотника, глубокая яма и ров. Женщина – это острый железный кинжал, который перерезает горло человека».

Матвей вел машину, думая о смысле, вложенном в ее слова.

– Что ты имеешь в виду?

– Когда в отношения между людьми вмешивается любовь и магия, ни родственные узы, ни дружеское расположение не имеют значения.

– Любовь к молодой жене могла довести Ракитина до умопомешательства, и он убил дочь за то, что та ненавидела мачеху и докучала ей? Где же тут магия?

– Убийца снял с жертвы одежду, повторяя последнее действие стража адских врат: тот отобрал у богини накидку с тела, «платочек стыда».