Диана Кирсанова - Созвездие Козерога, или Красная метка

– Позвольте-ка, – вмешался Бугаец. Слегка пристукнув пальцами по ручке кресла, чтобы привлечь к себе внимание, он попытался проявить инициативу в допросе: – Послушайте, как вас, простите? Аркадий Викентьевич! Вы сказали, что двадцать лет работали дворником, в том числе и в этом доме. И убитая девушка, Рита, была дочерью ваших соседей – ведь так?

– Да. Да!

– В таком случае, можно, наверное, сказать, что она выросла на ваших глазах.

– Ну… Пожалуй…

– Ага. Ну так и расскажите нам о ней. И не жмитесь вы так – держитесь свободнее! А то мы с трудом понимаем то, что вы говорите. Ну?

– Так… А что сказать?

– Ну боже ж ты мой, да все! Сколько было ей лет? Как она жила? Чем занималась? Где работала? С кем дружила? Был ли у нее постоянный… скажем так – парень?

Все эти вопросы свидетеля Таратуту донельзя смутили. Рыбы за очками замерли и уставились на следователя, словно прилипнув к стеклам.

– Ну?!

– Как вам сказать… Я, собственно, знаю только ее возраст – двадцать ей исполнилось, как раз в конце октября. А больше… Как жила да чем занималась – этим я не интересовался. Не касается это меня, да и никого не касалось. За последние годы у нас здесь столько жильцов сменилось! Люди съезжаются, разъезжаются, старые квартиры на новые меняют, переезжают, так сказать, из хижин в дворцы и обратно – и никто друг с другом не знакомится… тем более – не дружат, так, во дворе иногда кивнет кто-то… и то не всегда. Правда, есть пенсионерки, которые во дворе дежурят, – эти-то, конечно, многое видят… Да. А про семью Ритину я уже вам сказал… Вот об этой семье, конечно, все знали. Семеро детей – родителям трудно приходилось. У кого из жильцов что-то лишнее в доме образовывалось или вещи были какие-то, из которых дети выросли, – все к Чечеткиным несли.

– Чечеткины – это их фамилия?

– Да. Вот. Рита – вторая дочь у них. Старшая – Татьяна, она замужем уже. После Риты двое мальчишек идут, затем девочка опять и… еще две девчонки. Две последние еще в детсад ходят, остальные школьники. Еще что? Не знаю я больше ничего, простите. Не интересовался.

– Ага. Так, а где работала Рита?

– Не знаю. Не интересовался, – как можно тверже повторил Аркаша.

– А мне кажется, Аркадий Викентьевич, что вы скромничаете! Зачем бы двадцатилетней девочке уходить из дому, а главное – откуда у нее деньги на то, чтобы снимать отдельную квартиру? Да еще такую, основной меблировкой в которой служит этакая пикантная деталь, как большая двуспальная кровать. А?

Маленький человечек резко покраснел. Только сейчас почувствовав, что по-прежнему сидит в головном уборе, он стащил с головы чудовищный берет и начал мять его в руках.

– Не знаю я ничего…

– Да полноте! Чтобы хозяин квартиры хотя бы раз не поинтересовался, что происходит на его законной жилплощади? Быть такого не может. Я скажу вам, на какие деньги на самом деле жила Рита, тем более, что это уже и так ясно. Она водила к себе мужчин. Так?

Таратута молчал.

– Так?!

– Да… – прошептал горемыка.

– Иначе говоря, занималась проституцией, – продолжал разоблачать покойницу следователь. – Жаль, погубила себя девочка… Хотя смерть Риты может быть и не связана с ее, так сказать, профессиональной деятельностью. Хорошо, еще вопрос: девушку кто-нибудь контролировал? Иными словами, извините за грубость – у нее был сутенер?

– Я ничего не знаю! – Таратута вытянул руку с беретом, загораживаясь от следовательского напора. Глаза за толстыми стеклами обрели затравленное выражение. – Я ничего не знаю! Ничего! Она предложила платить за квартиру, я согласился… Иногда приходил, заставал у нее мужчину, всегда разных… Я их даже не видел толком! Так только, временами, больше случайно, ну, из ванной кто-то выходил или в коридор вываливался, пьяный… Сама она чуть не голая по квартире прохаживалась, даже меня не стеснялась. Вот и все. Все! Не знаю я ничего больше, и ее никогда не спрашивал – вы что думаете, она бы откровенничать со мною стала?!

Конечно, мы так не думали. Внешний вид нашего визави к откровенности не располагал.

– Ясно! – Бугаец откинулся на спинку кресла и закатил глаза, положив обе руки на скатерть. Его мозг переваривал полученные сведения.

– Я бы хотел… мне бы… уйти, если можно. Поздно уже, а еще на электричку надо успеть до дому, – несмело обратился Аркаша к следователю.

– А? Ах да. Ну что ж, пойдемте.

– Куда? – пискнул Аркаша и опять весь подобрался на стуле, засучив ножками.

– В комнату. Вам надо опознать их.