Екатерина Савина: Проклятие китайского колдуна

Я едва удержалась о того, чтобы охнуть, когда узнала голос.

– Алло, – повторил Захар, – это я звоню. Узнал? Почему ты отключил телефон и не отвечал? Ты что – забыл, на кого работаешь? Ты что…

Он тут же замолчал, когда я проникла в его сознание. Захар ведь не простой человек – его паранормальные возможности сразу помогли ему понять, что кто-то посредством телефонных радиоволн вторгся в его сознание. Он тотчас отключился. Но когда я услышала короткие гудки, я уже все поняла. В сознании Захара я прочитала ответы на многие его вопросы – ведь в сознании фиксируются все мыслительные процессы человека – и то, о чем он думал несколько дней назад, и то о чем он думает сейчас, и то, что он предполагает сделать немедленно или спустя какое-то время.

Выйдя из транса, я резко тряхнула головой.

– Ну что? – спросила Даша, которая, как оказалось, стояла рядом со мной, – кто это был?

– Захар, – коротко ответила я.

– Захар?! – в ужасе повторила Даша. – Но как? Это значит… Это значит, что Толстяк и Захар как-то связаны друг с другом?

– Теснее, чем ты думаешь, – сказала я, – нам нужно спешить.

– Зачем?

– Нужно помешать Захару. Он приготовил план и опасность угрожает.

– Васику? – ахнула Даша.

– Его отцу, – ответила я, – Захар задумал… Пойдем быстрее – нам нужно спешить, повторяю. Все расскажу по дороге.

– Но там… У подъезда…

Мы подбежали к окну. У моего подъезда черной машины уже не было, на том месте, где она только что стояла, валялась черная старомодная шляпа и лежали три окровавленных трупа. Милиционеры, высыпавшие из подъехавшего, видимо, только что газика приводили в чувство чудом уцелевшего парня в камуфляже.

– А где же Толстяк и Михаил? – удивленно проговорила Даша. – Что-то не похоже, чтобы и их тоже задержали.

– Успели уйти, – сквозь зубы произнесла я, – видишь, что нет машины? Пойдем быстрее, мы не должны опоздать.

– А куда мы?

– Ресторан «Золотая волна», – вспомнила я название ресторана, прочитанное в сознание Захара.

Толстяк остановил машину Никодимова в глухом закоулке заброшенного давным-давно городского парка.

– Вроде, оторвались, – тяжело дыша, проговорил он, – чертовы менты… Как они не вовремя появились! Теперь мне еще долго нельзя будет соваться в тот двор… А этой суке снова повезло.

Сидящий на заднем сиденье Михаил-Петр-Фраер молчал.

Толстяк вдруг нахмурился и, сопя и колыхая складками жирного тела, выбрался из машины.

Он остановился, задрав голову вверх, точно принюхивался к ставшему уже прохладным воздуху.

– Она покидает жилище, – удивленно пробормотал он, – она… она куда-то направляется… Ну, ничего, я везде ее смогу найти – она же была в моем мире, а я – властелин… Пойдем по следу.

Он снова запрыгнул в машину и резко дал по газам.

* * *

– Вот сюда, пожалуйста! – Ящер шел между столиков впереди Николая Николаевича. Позади влеклись двое телохранителей, – вот сюда, вот в эту кабинку.

– Вас ждут! – важно поклонился подошедшим халдей в золотой ливрее.

Ящер открыл дверь отдельной кабинки и пропустил вперед Николая Николаевича. Затем вошел сам и прикрыл за собой дверь, а охранники остались снаружи.

– Познакомьтесь, – представил Ящер Николаю Николаевичу человека сидящего в глубине кабинки, – Давид Фельдман.

Николай Николаевич с готовностью подал руку, человек привстал и молча ответил на рукопожатие.

– Совершенно не говорит по-русски, – шепнул Ящер Николаю Николаевичу, – хоть и еврей, правда немецкий. А как вы – по-немецки?

– Никак, – ответил Николай Николаевич, – я – по-английски.

– Не беда, – улыбнулся Ящер, – я выступлю в роли переводчика. Немецкий для меня – почти что родной.

Николай Николаевич какое-то время молчал, вглядываясь в лицо партнера Якова Семеновича – немецкого еврея. Обрамленное длинными кудлатыми волосами странно бледное лицо иностранца четко выделялось из полутьмы ресторанной кабинки. Внимание Николая Николаевича привлекли глубоко посаженные глаза молчаливого собеседника, казавшиеся бездонными черными дырами.

– Итак, – проговорил Ящер, – начнем.

– Приступим, – поправил вдруг его иностранец на чистейшем русском языке.

Николай Николаевич открыл рот.

– Что это за шутки?.. – начал было он, но внезапно замолчал, словно замороженный взглядом бездонных глаз странного длинноволосого чужеземца.

Длинноволосый еще какое-то время сверлил взглядом неподвижного Николая Николаевича, затем откинулся на спинку кресла.