Александр Скрягин - Исполнитель желаний

Над головой майора показался яркий квадрат. Это светился люк, прорезанный в железобетонном перекрытии верхнего уровня башни. Из люка высунулась большая голова. Она имела выпуклые глаза и солидный, но правильный нос. Он делал человека похожим на римского императора с античной монеты. Правда, на голове у человека не было венка из листьев. Да и вообще ничего не было. Его голова была чисто выбрита. Она светилась в сумраке башни матовым фонарем.

– Кто это к нам? – прищурившись, грозно спросил человек. – Мы, никого не ждем!

Марат Есаулов протянул майору руку:

– Влазьте, Ефим Алексеевич!

Соколиное гнездо представляло собой обширное круглое помещение с узкими прорезями окон по периметру. Когда-то здесь был технический зал и стоял насос, закачивающий воду в цистерну.

Слева от входного отверстия сидел на маленькой скамеечке молодой человек с волосами до плеч и под восхищенным взглядом юной особы в остатках старых джинсов напевал старую бродяжью песню.

Справа от люка готовили ужин.

Там стояла небольшая электропечь. Марат подвел ток от подземного силового кабеля, проходящего рядом с башней.

На печи булькала большая кастрюля, распространяя вокруг осенний запах грибов.

Над кастрюлей с озабоченным видом, потрясая светлым хвостиком волос на затылке, хлопотала женщина с отчетливыми формами и длинным лицом постаревшей цирковой лошадки. Ее звали Светлана Васильевна Донченко. Когда-то она была замужем и работала проводницей на поездах дальнего следования. Была уволена, то ли из-за того, что не поделила с контролером деньги за провоз неоплаченного груза из Крыма в Сибирь, то ли, просто из-за лени и употребления спиртных напитков в рейсе. После перебивалась случайными заработками. Два года назад сошлась с Маратом Есауловым и стала жить с ним на башне. По мнению Мимикьянова, Светлана являлась женским вариантом странной соколиной породы.

У Светиных загорелых ног сидел на корточках седой бородач и сосредоточенно чистил картошку перочинным ножом.

Оглянувшись на шум, женщина улыбнулась Ефиму узким личиком заслуженной цирковой лошадки и начала резать морковку.

У дальней стены стоял длинный железный стол. На нем лежали компьютерные внутренности, и торчала большая эмалевая коробка монитора. Под столом громоздились стопки каких-то растрепанных книг. Один из обитателей башни, сидя за столом, с отверткой в руке колдовал над жестким диском. Ефим знал: Есауловские ребята за умеренные деньги наращивали память и усиливали операционные возможности старых домашних компьютеров.

Но более существенным источником доходов обитателей башни был небольшой прибор, сделанный кем-то из членов маленькой соколиной стаи, скорее всего, самим Маратом. Аппаратик, размером с банку консервов, позволял бесследно отматывать назад показания домовых электросчетчиков, резко снижая счета за данную коммунальную услугу. Обходилась эта операция домовладельцам – примерно в треть суммы, сэкономленной на неуплате. На беду энергетиков и к радости соколов не малое число жителей поселка «Академический» к данной услуге время от времени тайно прибегали.

– Поужинаешь с нами, Ефим Алексеевич! – тоном радушного хозяина пригласил Марат. – У нас сегодня суп с грибами. Борисыч прямо у башни в кустах целую чашку шампиньонов нарезал.

– Это я года три назад обрезки шампиньонов туда выбросил, и воду, в которой их мыл, вылил, и вот, пожалуйста, теперь каждое лето – принимай, урожай, родина! – оторвался от чистки картошки седой бородач.

Майор Мимикьянов за сегодняшний вечер поужинал уже дважды. Но как откажешься, если попал к ужину?

Килечка пряного посола посверкивала серебром в свете подвешенного к потолку светильника из кабины электровоза. А в мензурках для глазных капель, куда бы разлита водка из бутылки «Пшеничной», лучи свернулись в клубочки и колыхались вместе с тяжелой жидкостью.

– Ну, за всех нас! – провозгласил Марат и величественным жестом опрокинул в рот пузатую медицинскую мензурку с узким горлышком.

Проглотив водку, Марат вытянул губы трубочкой и довольно крякнул.

Вслед за ним также крякнул седой Борисыч. Молодой компьютерщик и Света пить не стали, а Ефим сделал небольшой глоток.

– Как дела? Как служба? – покровительственным тоном довольного жизнью человека осведомился Марат.

– Служба идет! – бодро заверил майор, выбрал килечку пожирнее и бросил ее в рот. Он с удовольствием ощутил во рту ее острый, перечно-лавровый вкус.