Мария Жукова-Гладкова: Выйти замуж за олигарха

– Таня! – заорал Иван Захарович. – Побег за границу отца в советское время и побег сына сейчас – две большие разницы, как говорят в одном известном городе на море. Огромные разницы! Я с большим уважением отношусь к нашим ученым, которые сбежали на Запад в советские времена. Они уносили с собой только одни свои головы! Свои мозги! И только благодаря мозгам стали богатыми и уважаемыми людьми. Конечно, не все, я говорю о лучших. Они сбегали потому, что хотели нормально работать, нормально получать за свою работу и, что немаловажно, свободно общаться с коллегами из других стран, которые работали в той же сфере деятельности. В советские времена наш ученый не мог свободно общаться с американцем или французом.

Иван Захарович рассказал про одного очень талантливого ученого, с которым познакомился в местах не столь отдаленных, где провел немало лет. Этот ученый не хотел продавать родину, не хотел продавать секреты, ему вообще на политику было глубоко плевать. Он желал только заниматься своим делом. Но во время всех конференций и симпозиумов, на которые ученого приглашали, рядом обязательно маячил кто-то из Кон-торы. Да и отпускали его не на все конференции, и перед каждой еще нужно было проходить партком по месту работы, райком, горком, учить какую-то чушь и отвечать каждой комиссии на вопросы. Ученый с мировым именем никак не мог забыть, как его на райкоме спросили, сколько стоит сметана. Он понятия не имел сколько, потому что домашним хозяйством занимались мать и жена. Ему же прочитали наставительную лекцию о том, что низкая стоимость продуктов питания в Советском Союзе, причем единая по всей стране, – это преимущество советского строя, который ученый, как представитель Советского Союза, должен пропагандировать в рядах зарубежных коллег. Ученый был уверен, что его зарубежные коллеги не знают, сколько стоит сметана у них, да и разговора о ценах он не вел ни с кем никогда в жизни.

В тот раз он райком не прошел. Ему напутственно сказали, что он должен зайти в магазин и выучить цены на основные продукты питания. Правда, когда он вечером перед закрытием зашел в ближайший к дому магазин, продуктов питания там почти не оказалась. Был хлеб, гнилая картошка и морская капуста в банках.

Отсидев положенный срок (а «подсидели» завистливые, но благонадежные коллеги, не обладавшие и сотой долей его таланта), ученый немного поработал дворником, потом времена изменились, и он покинул пределы родной страны. Сейчас живет в США, имеет свою кафедру, читает лекции по всему миру. Друзьям в частных беседах говорит, что самым интересным и самым лучшим временем на Родине считает годы, проведенные за решеткой. Нигде больше он в одном месте не встречал такого количества умных и образованных людей, причем из совершенно разных областей жизни.

– Так вот, дорогие мои, – продолжил Иван Захарович, – папа Фисташков оказался на Западе с одной своей умной башкой. Да, конечно, ему там помогли обустроиться, так как хотели, чтобы эта башка работала на Америку, способную ее оценить по достоинству, но он всего добился сам.

– Но ведь и Артем сам! – напомнила я.

Иван Захарович пояснил, что это не так. Во-первых, за ним всегда стояла Контора, то есть ее определенные представители. Дядя, Владимир Петрович, брал на себя массу вопросов, которые сам Артем, без дяди, решить бы не смог. Деньгами помог папа из-за океана.

– Так он же… – открыла рот я.

– Юленька, ты до сих пор веришь всему, что тебе говорят? Папа связался с семьей при первой же возможности! Он чувствовал себя виноватым, и поэтому всячески помогал сыну. Да и старость хотел и хочет встретить с известной вам Елизаветой Александровной. То есть «IT-Инвест» получала финансовые вливания от папы генерального директора и поддержку дяди генерального директора. С таким «стартовым капиталом» можно стать олигархом. Сам Фисташков – слабак.

Иван Захарович пояснил, что и дядя-кагэбэшник, и папа Фисташков понимали, что Артем без них долго не продержится, или по крайней мере не продержится на том же уровне. Мало того, что все друзья Владимира Петровича вышли в отставку, дядя узнал, что неизлечимо болен. Именно тогда он занялся разработкой плана. Появление второго шантажиста заставило торопиться.

У дяди остались яды, которые он успел вынести с работы, кое-что он изготавливал в домашних условиях. Их можно было использовать.

– Использовали? – спросила Татьяна.

Иван Захарович кивнул. Версия органов насчет нотариальной конторы, которую озвучил мне в свое время Андрюша, оказалась правильной – по полу рассыпали яд в мелких кристалликах, которые при соприкосновении с воздухом начинали испускать вредоносные пары. Хранились кристаллики в запаянных ампулах. Некоторые оказались с давно истекшим сроком годности. Их попробовали на охранниках в загородном особняке олигарха. Ребята в комнате охраны с мониторами потеряли сознание, но потом пришли бы в себя – если бы их не утопили в озере. Тогда мы думали, что использовался газ. «Механизм» действия тот же. Высыпать кристаллики легче, чем врываться в комнату охраны с баллоном. Действие не начинается в ту же секунду, поэтому Фисташков спокойно заходил, вроде как поболтать с охраной, а перед уходом украдкой рассыпал отраву.