Из записок районного опера

С годами, регулярно общаясь со всякой шушерой, постепенно теряешь веру в искренность и порядочность кого угодно… Заподозренные в тяжком преступлении (а убийство - самое тяжкое из них!) люди - даже и неплохие, даже и самые лучшие из них - уж столько раз путались и лгали передо мною на допросах!.. Немало таких, кто не умеет врать, искажает факты бездарно и бессмысленно, выдавая себя метанием глаз, дрожью пальцев, неуверенностью интонации… Но нередки и виртуозы лжи, подлинные Мастера вранья… Их вымысел - это сама Мадам Убедительность!.. Накал!.. Потрясающее кипение чувств!.. Совершенно неподдельная п о д л и н н о с т ь в каждом звуке и жесте!.. И если в итоге выясняется, что всё - лишь жалкие враки, призванная спасти злодея от кары, то диву даёшься… И когда в очередной раз слышишь чьи-либо пылкие клятвы в невиновности и горестные рыдания «неправедно оклеветанного», то кривишься скептически: «Было… уже слышал… ничего нового!.. И клялись, и рыдали, и честные глазки строили, а у самих ручонки - по локоть в крови...»

Никому не верю. И - ни во что.

Отдельная тема - исповеди уже изобличённых и признавших свою вину убийц. Когда деться уж некуда, то все они начинают одинаково – с горячего покаяния. «Ах, я – такой!.. Ах, я – сякой!.. Да как я мог содеять подобное?!. Да меня за такое сто раз четвертовать мало!..»

Но потом, яростно отхлеставшись положенное количество раз, душегуб плавно переходит к рассказу про собственную долюшку, приведшую его к подобному, и в итоге, стервец, такую жалость к себе возбуждает, что уж не сколько осуждаешь его, сколько - сочувствуешь, сопереживаешь, льёшь слёзы за его немыслимые душевные страдания, невольно гневаясь на себя и на весь угрозыск за то, что такую замечательнейшую личность вынуждены вы жестоко гноить в темнице!.. Ну а как воскликнет кровопийца с сердечной мукой: «Неужто и вы, гражданин начальник, окажись на моём месте, не убили бы эту мерзкую и подлую тварь?!», (имеется в виду превращённый в кровавую отбивную потерпевший), так прямо - таки рвётся из твоей груди пронзительное: «Да!.. Точно!.. И я, и я убил бы!.. Сто пудово!..»

Тьфу!..

Зная эту особенность общения с убийцами, давно уж ни в какие их оправдания собственных злодейств не вникаю, тем более - и не жалею из них никого… Если и над тем слезами покапать, и над этим, ещё и тем - посочувствовать, то вообще сажать - некого… Все кругом – сплошные ангелы, а что застрелил кого-то, зарезал, или забил ногами до смерти случайно оказавшуюся на пути старушку, – так это - досадная случайность, на крайняк - роковое стечение обстоятельств… Про бабку же и говорить нечего, ещё та врагиня прогресса, такую ежели не пришить – всю жизнь потом совесть грызть будет…

Отсюда вывод: никого - не жалеть. Кто чего заслужил – то пусть и имеет. За подвиг – орден, за ударный труд - деньги и славу, за мокрушество - «зона».… А сколь благородными были мотивы убийцы – пусть он сам на суде рассказывает прокурору и судьям. Авось - пожалеют!..

…Кстати - ведь и жалеют… Сейчас всё делается для того, чтобы максимально облегчить участь злодеев. Отменили смертную казнь – ладно… Я понимаю: жизнь убийцы - священна и неприкосновенна. Держава обязана беречь её как зеницу ока, и чем больше убийц благополучно доживёт до глубокой старости - тем полезнее для цивилизованного общества… Но теперь же норовят ещё и суд присяжных повсеместно ввести!..

А что такое суд присяжных?.. Это когда сидят в зале суда мирные обыватели, внимают обвиняемому и его адвокату, а те дуэтом вешают им лапшу на уши, красочно описывая , насколько же весомы и уважительны объяснения того, почему обвиняемый, к примеру, посёк жену родную кухонными ножиками, испёк в духовке и съел с гарниром из жаренной картошки. После таких рассказов легковерные присяжные, прослезившись, остро осознавая светлое благородство жено-поедателя и редкостный сволочизм съеденной супруги, дружно резюмируют: «НЕ ВИНОВЕН». И наш убийца со спокойной душой выходит на свободу, чувствуя себя святее папы римского… А что закон требует наказывать убийц по всей строгости, так и что?.. Присяжные ведь судят в первую очередь не по закону, а по совести!..

Это не значит, разумеется, что у ментов к убийцам - какая-то особенная озлобленность… Не оправдывая мокрушников, никак не желая вникать в их самооправдания, не спешим мы и бичевать их, не клеймим позором… Такого нет, чтоб кричать яростно: «Ах, негодяи!.. Подонки, вы человеческую кровь пролили!.. Нет вам прощения!..»