Из записок районного опера

Отправься он после этого домой и отоспись - всё, возможно, так и сошло бы ему с рук. Но он же новых подвигов возжелал!.. Побродил ещё маленько среди 9-этажек, то к одной промелькнувшей мимо него юбке попытался прицепиться, то к другой… Набрёл ещё на одну бочку с пивом и поднабрал градусов, а уж под вечер, когда начинало смеркаться, на пустыре между домами - набросился на первую попавшуюся на глаза проходившую через пустырь деваху. Для начала – засупонил ей кулачищем в лицо (уж привычная дебютная заготовка, можно сказать), затем повалил на песок и попытался воткнуть свой винт в её шайбу. Но тут вышел ему полный облом… Если днём на той женщине под юбкой были только трусики, которых так легко сбросить, или же просто темпераментно изгрызть зубами, то девица оказалась плотно упакованной в колготы. Чтобы их быстро стянуть - надо иметь ясную голову и умелые, чётко делающие своё дело руки, - не для перепившего мальчугана задача… Запутался он в колготах, - дёргал их, пытаясь содрать или разорвать, а они не поддавались, и всё это происходило под оглушительные крики девицы, хоть и ошарашенной, но не оглушённой его ударами… Причём заметьте, что не глухая ночь была на дворе, а ранний вечер. Куча народу следовало через тот пустырь туда-сюда, и не все из них были столь слепыми-глухими, чтобы в упор «не замечать» какого-то парня с вывалившимися из расстёгнутых брюк гениталиями, пытавшегося что-то там сотворить с извивавшейся и визжащей под ним особой женского пола. Черствоват душой наш народец, малосклонен приходить на помощь ближнему, есть в нём и трусоватость, и благоразумное: «Моя хата – с краю… Не буду мешать двум любящим молодым людям решать свои внутренние проблемы!» Но и при этом на несколько десятков наших людей всегда найдётся три –четыре человека с недремлющей совестью… Да что о других говорить – я же и сам именно в тот момент переходил этот пустырь!.. Слышу: девка орёт благим матом из кустов: «Помогите-е-е-е-е!..» Вообще-то моя «земля» начиналась за соседним углом, здесь же курировал обстановку мой коллега, опер Вострецов, так что спокойно мог бы я и мимо пройти… Но – пожалел насилуемый женский пол, это - раз. А два – пострадавшая потом всё равно кинулась бы заявлять о насилии в РОВД, не найди мы вовремя её обидчика – ещё один «висяк» упал бы на показатели, а оно нам надо?..

Короче, бросился я в кусты, и с ходу врезал обалдую ногой в черепушку. Он так и отлетел в сторону… Видя такой оборот событий, со всех сторон набежали толпой ещё мужики, смело набросились на уже поверженного мною супостата, и скрутили его.

Как-то само собою получилось, что дальнейшие события потекли рядом со мною, но - как бы параллельно. Я лишь наблюдал, готовый в любой момент вмешаться, начнись вдруг осложнения… В быстро сгущающихся сумерках среди кустов на пустыре слышалась возня, раздавалось шумное дыхание, крики: «Сука, что ты сделал?!», «Ой, дяденьки, не бейте меня!», «Крути руки этой гниде!», и так далее… Один из «вязавших», работавший охранником коммерческой фирмы, случайно оказавшимися при нём наручниками сковал парню руки за спиною, чтобы не сбежал. Так и лежал тот на песке, скорчившись, с вывалившимися из брюк гениталиями, жалкий, слёзно умоляющий: «Ой, отпустите меня, пожалуйста!..», похожий скорее на несчастную жертву садистов, чем на отловленного насильника…

Набежала ещё уйма народа, в основном - услышавшие крики женщины из окрестных многоэтажек. Кто-то побежал вызывать милицию, две девушки подхватили за руки рыдающую жертву насилия, и повели её домой, а остальные – окружили плотным кольцом лежавшего юнца, переговариваясь и по-всякому ругая насильника, то и дело несильно пиная его ногами…

Интересно было вслушиваться в разноголосицу людских разговоров: «Мою дочку вот так же на улице изнасиловали пять лет назад, так того гада и не поймали, а она теперь, после полученных травм - рожать никогда не сможет… У, сволочь!», «Мразь, ты хоть понимаешь, чего натворил?! Да тебе за такое меньше десяти лет никак не дадут!», «Убить тебя мало, гнида!..», «Повесить его, и дело с концом!», «Женщина, что вы такое говорите?.. Это же будет самосуд, а за такое - и посадить могут!», «За этого выродка?! Да нам ещё спасибо скажут, что избавили мир от него!.. Парни, чего смотрите?! Тащите верёвку, и кончим с ним!», «Но вы же неправы, женщина!.. Сами его и вешайте, если вам так уж приспичило, а зачем вы других провоцируете?!. Если что – им ведь, а не вам придётся отвечать…», «А что же, нам его ещё и пожалеть, что ли?..»