Николай Буянов - Бал для убийцы

— Ничего, — пробормотал Сева. — Вот поговорю с твоей учительницей… Как оно на вольных хлебах, Майечка?

Она тут же вспомнила: а ведь сегодня ровно год, как она ушла из института. «Вольный хлеб» оказался горек, но не сравним по горечи с тем, которым приходилось питаться в дурдоме, именуемом «кафедра иностранных языков». Среди десятка учеников, жаждущих приобщиться к «свободному, деловому и разговорному английскому» (так значилось в объявлении, которое она написала от руки и повесила на столбе у остановки), была и Келли, мечтавшая выскочить замуж за иностранца, какой подвернется, и уехать с ним в Штаты.

Неожиданно эта мечта (не насчет замужества, а насчет Штатов) обрела вполне реальную основу: паршивец Севка выдвинул себя кандидатом в Думу от какой-то микроскопической партии, проскочившей, однако, пятипроцентный барьер. При положительном исходе дела Лике была обещана учеба в престижном колледже «Брайдз-холл» (восточное побережье Мэриленда, в десяти милях от Кейп-Генри и военно-морской базы в Норфолке). «Ну и, соответственно, милая, если научишься прилично калякать, иначе какой же тебе колледж?»

Нагруженные снедью, втащились наконец на третий этаж, где у открытой двери их встречала Вера Алексеевна, Риткина мама, в цветастой старомодной кофте и пуховом платке, накинутом на остренькие плечики (Сева привез с Алтая в прошлом году), и с неизменной тросточкой, покрытой черным лаком (тоже подарок, но незнамо чей и с каких времен — Майя как-то поинтересовалась, но бабулька только томно прикрыла глаза). Бродников-старший купил квартиру по соседству, дверь в дверь, так что Ритка, можно сказать, переехала к мужу, не переезжая. Образцово-показательная семья, в которой основным правилом является трогательная забота друг о друге и трогательное единение взглядов… Только Майе здесь нет места. Вернее, конечно, есть: «подруга дома» и живет в том же подъезде, двумя этажами выше, однако…

Однако всегда как бы в стороне. Одиночество — это ее путь, с которым она вроде бы свыклась, но не смирилась, продолжая жить внутренними иллюзиями: например, смотрелась в старое помутневшее зеркало на комоде и видела себя прекрасной дамой в серебристой кружевной шали…

Чертовы коробки!

Она втащила их через порог и с наслаждением бухнула об пол. Сева заботливо сунулся к ней.

— Джейн, жива?

— Жива, не радуйся, — простонала она. — Куркули проклятые, надрываешь тут спину за бесплатно…

— Почему за бесплатно? Здесь и для тебя кое-что… Между прочим, ты на Новый год еще не ангажирована?

— Хочешь что-нибудь предложить?

— Да так… — Сева несколько воровато оглянулся по сторонам. — Губернатор устраивает фуршетик у себя на даче: шашлыки, камин, финская баня, катание на «тройках»…

— …Девочки для сексуального массажа, — поддакнула Майя, внутренне раздумывая, не согласиться ли: перспектива встречи Нового года в обществе телевизора отдавала пошлостью.

— Да, Джейн, совсем забыла, — бдительно встряла Рита, ревниво стрельнув глазками. — Тобой очень интересовался Ромушка Ахтаров. Он заходил к нам два дня назад…

— Вот как?

— Ага. У него сумасшедшая идея: создать школьный музей. Сейчас это модно. Просил старые фотографии, письма, в общем, ненужный хлам, — она проницательно улыбнулась. — Однако мне показалось, что это был только предлог. Главный его интерес заключался в тебе. Но ты же вечно шляешься где-то.

Майя усмехнулась:

— Волка ноги кормят.

— Он оставил телефон, — со значением произнесла Рита. — Позвони, не расстраивай мальчика… Лика, куда ты на ночь глядя?

— К Вальке Савичевой, — буркнула та, накидывая дубленку. — Костюм надо создавать, а я в шитье — ни бум-бум.

— Что за костюм?

— Я же тебе говорила: у нас в школе намечается новогодний маскарад… То бишь дискотека, но костюмированная. Я буду Домино.

Майя лукаво улыбнулась:

— И кого ты собралась очаровывать в таком наряде?

— Почему обязательно кого-то? — мудро возразила Келли. — Главное — очаровать саму себя, остальные и так в штабеля попадают.

С Валей Савичевой Майя была знакома: тихая неприметная девочка, не дурнушка и со вполне сносной фигуркой, однако какая-то безликая, чью внешность не так-то просто запомнить. Лика в их дуэте, ясное дело, верховодила, Валя подчинялась с радостной безропотностью. С иголкой и ниткой, кстати, она управлялась и вправду вполне профессионально — это у нее было от мамы-швеи, работавшей в «Пушинке».

Ритка поглядела вслед дочери и произнесла с затаенной грустью: