Анна и Сергей Литвиновы - Я тебя никогда не забуду

Ласково поправила мне кашне.

– Осторожненько, Пашенька.

Это был обычный наш ритуал: куда б я ни уходил, даже в овощной за картошкой, она всякий раз повторяла: «Осторожненько». И я каждый раз отвечал, как сегодня:

– Буду стараться.

От моего Конькова до Люберец путь неблизкий, но по ночному времени, да игнорируя светофоры и скоростной режим, добрались мы на лихой управленческой «Волге» за полчаса.

Дом, против моего ожидания (все-таки Аркадьич абы за кого просить не станет), оказался самым обычным: пятиэтажка, построенная в начале шестидесятых. Про подобные дома ходил анекдот: «Хрущев совместил ванную с туалетом – однако не успел совместить пол с потолком».

И вправду: открывший мне дверь следователь областной прокуратуры Воронежский, косая сажень в плечах, смотрелся в здешних интерьерах медведем в теремке. Он ждал меня – ему о моем грядущем приезде, конечно, уже доложили. Воронежского я немного знал. Мужик он был хороший, да и следак неплохой. Его отличали три качества: статность, въедливость и полное отсутствие чувства юмора.

– Заходи, Павел, – пригласил он меня.

– Пострадавший где? – первым делом, не раздеваясь, тихонечко спросил я его в крошечной прихожей.

– Уже в больнице, – так же вполголоса отвечал следователь.

– Какие прогнозы?

– Состояние тяжелое, но, врачи говорят, жить будет.

– Что с ним?

– Отравление. Похоже на снотворное.

Мы торчали в коридоре, я снял пальто и шапку – но, разумеется, не ботинки. Не разуваться при входе в жилье являлось неоспоримой привилегией участковых врачей и милиционеров.

В квартирке меж тем происходила возня, отголоски которой доносились и до нас с Воронежским. В гостиной сверкала фотовспышка: там работал эксперт. Из кухоньки слышалось бульканье закипающего чайника, шипенье газовой горелки, чей-то вздох.

– Пойдем, введешь меня в курс. – Я, опережая следователя, прошел в гостиную.

Собственно, мне не потребовалось много пояснений для того, чтобы понять, что здесь недавно произошло. Обстановка говорила сама за себя. Журнальный столик, а на нем – любовный натюрморт: бутылка коньяку, два фужера, коробка конфет, хрустальная вазочка с тремя яблоками. Впритык разложенный диван, со свежезастеленной простыней, взбаламученным одеялом и двумя подушками – еще, казалось, хранившими следы голов, что впечатались в них в порыве страсти. Словом, картина «Адюльтер». Или «Запретное свидание».

Но, помимо пейзажа, свидетельствующего о том, что недавно здесь происходила интимная встреча – словно поверх первого культурного слоя, – в комнатухе царил чудовищный бардак. Такой всегда бывает, мне довелось уж навидаться, в результате стремительного воровского обыска.

Были выпотрошены и брошены на пол ящики секретера. Вывалена из комода стопка постельного белья. В серванте опрокинуты хрустальные вазы, салатницы и конфетницы… На ковре и на полу валялись осколки супницы, сахарницы, заварочного чайника. Выкинут со своего почетного места цветной телевизор.

Все это безобразие последовательно запечатлевал на фотокамеру незнакомый мне эксперт.

– Здесь еще одна комната? – кивнул я на дверь, ведущую из гостиной.

– Две, распашонкой, – ответствовал Воронежский. – Там похожая картина.

– Не было конкретной наводки, – проверил я собственный вывод, – например, на тайник? Искали, что бог пошлет, шуровали повсюду…

– Похоже, – вздохнул следователь.

«А может быть, – подумал я, – не было никакой наводки вообще. Взяли случайное жилье, первого попавшегося бабника… Но какая связь между невезучим люберецким ловеласом и нашим полковником? Почему Аркадьич опять подключил к делу меня?»

Я увлек Воронежского в запроходную комнату. Там было нечто вроде кабинета: письменный стол, старинный «Ундервуд» и полки с книгами. Здесь разбойники тоже хорошо пошарили. В основном среди книг. Большую их часть безжалостно разбросали по полу. Я присмотрелся к корешкам: в основном техническая литература – физика, химия, биология… Раскиданы журналы «Наука и жизнь», «Химия и жизнь», «Техника – молодежи»… Их тоже, судя по всему, протрусили – преступникам не надо иметь наводчика или быть Спинозой, чтобы догадаться: ученый люд любит хранить свои сбережения в каком-нибудь толстенном «Справочнике инженера».

Я всегда считал и считаю, что вещи зачастую могут рассказать о хозяевах много больше, чем они сами. Нет, я не то чтобы Шерлок Холмс. Я не определяю по забытой трости возраст, род занятий и телосложение джентльмена. Но даже бегло осмотренная квартира более информативна, чем двухчасовой опрос.