Марджери Аллингхэм - Работа для гробовщика

Вопрос, заданный без обидняков, оказался неожиданным. Она ждала ответа. Кэмпион, не лишенный светских манер, обезоруживающе улыбнулся.

— Нет, — ответил он. — Вы женщина вполне рациональная. Хотя я этого не ожидал. А это чай, не так ли? Где же вы собираете крапиву?

— В Гайд-парке, — бросила она через плечо. — Там много всяких трав… если уметь искать. Несколько раз я ошибалась. С растениями нужна осторожность. Помню, я изрядно приболела. Зато теперь разбираюсь безошибочно.

Кэмпион, ерзавший на ведре, подозрительно покосился на бурую дымящуюся жидкость, которую она подала в баночке от джема.

— Это очень вкусно, — заверила она. — Крапивный чай пьется очень легко. Вы попробуйте, а если не понравится, я не обижусь. Но вам нужно прочитать эту книгу. Надеюсь, мне удастся обратить вас в мою веру.

Он рад бы всей душой, но вкус у жидкости был просто отвратительным.

— Лоуренс тоже не любит, — признала она, смеясь, — но пьет. Пьет ещё и чай из тысячелистника, который я готовлю. И вообще интересуется, но более консервативен, чем я. Считает, что я не умею тратить деньги, хотя что бы он делал, если бы я умела? Ведь он гол, как сокол.

— И все же вы любите шестипенсовики, — буркнул Кэмпион. Сказал он это не машинально, а как бы вопреки своей воле, словно она опутала его чарами. А по её триумфальной мине с удивлением понял, что так и было.

— Я знаю, кто вы. Видела вас вчера под деревом, — заметила она. — Вы детектив. Потому я так откровенно с вами и разговариваю. Вы мне понравились своей интеллигентностью. А согласитесь, интересно вынудить человека сказать, что тебе хочется. Как по-вашему, что это?

— Наверно, телепатия. — Кэмпион был настолько потрясен, что отхлебнул глоток крапивного чая. — Так значит вы внушили ей дать вам немного денег? Вам так нужны эти шестипенсовики?

— Нет, но я никогда не отказываюсь. А она рада. Кроме того, они мне не помешают. Это ведь тоже рациональный подход, правда?

— Безусловно. Однако, возвращаясь к вашим магическим талантам, умеете вы видеть за спиной?

Он думал её ошеломить, но Джессика, немного подумав, ответила:

— Вы говорите о Клитии и её парне, который пропах бензином? Я знала, что они стоят за мной. Слышала, как шептались. Но не оборачивалась. Оба сбежали с работы или сделали вид, что у них где-то дела. Их могут за это уволить. — Она окинула его испытующим взглядом. — Нужно бы одолжить им мою книгу. Но Бун не дает указаний, как кормить детей. Это слишком трудная задача.

— Вы удивительная женщина, — заявил Кэмпион.

— Я симпатизирую Клитии. И хорошо её понимаю. Я и сама была когда-то влюблена, один единственный раз. Такое платоническое чувство… Но вскоре я убедилась, что этот милый интеллигентный джентльмен использовал меня лишь для того, чтобы заставить ревновать жену. Поскольку я человек рассудительный, а не самоубийственно великодушный, я с этим покончила. Но по-прежнему чувствую себя достаточно женщиной, чтобы мне нравилась Клития. Может наш разговор помочь вам выяснить, кто отравил мою сестру Рут?

Он долго не поднимал глаз.

— Ну что, поможет? — спросила она.

— Вы должны знать, кто это сделал — медленно ответил он.

— Но я не знаю. — Казалось, она удивлена собственным признанием. — Не знаю. Любой, живущий в одиночестве, как я, становится чуток к поведению других людей. Но я вас уверяю, что понятия не имею, кто отравил Рут. И ещё должна признать, что я ему даже благодарна. Вы бы сами об этом узнали, так что предпочитаю сказать сама.

— Она доставляла много хлопот?

— Не очень. Мы редко виделись. Немного было у нас общего. Она напоминала скорее брата моего отца. Тот был математическим гением и, пожалуй, слегка не в своем уме.

— Вы довольны, что сестры нет в живых? — он сознательно был жесток, потому что начинал её бояться. Такая милая, и в то же время поразительная и совершенно непонятная.

— У меня были причины её опасаться, — сказала она. — Понимаете, семейство Палинодов напоминает потерпевших кораблекрушение в маленькой лодке, затерянной в океане. Если один выпьет свою долю воды — между прочим, алкоголичкой она не была — остальным придется либо наблюдать, как он умирает от жажды, либо делиться с ним собственной долей. А нам почти нечем делиться. Несмотря на помощь Герберта Буна.

— И больше вам нечего мне сказать?

— Да. Остальное вы должны узнать сами. Хотя это не слишком интересно.

Кэмпион встал, запахнув халат и отставив баночку от джема. Он высился над ней, разглядывая следы былой красоты. Лицо его оставалось необычайно серьезным, а мучившие его вопросы становились важнее, чем тайна убийства.