Анастасия Монастырская - Мозгоед

И я вернулся в грязную унылую комнату в ста километрах от Москвы.

— Ей-богу не убивал! Кто ж из золотой рыбки уху готовит?! Неделю назад даже предложение сделал, Полина обещала подумать. Как раз сегодня и должна была дать ответ.

У меня отвисла челюсть:

— Ты что, на ней собирался жениться?

— Типун тебе на язык, скажешь тоже… — в правом глазу Гоши лопнул сосуд, и белок налился красным, придавая лицу трагикомическое выражение. — Деловое предложение. Я ведь не дурак — понимаю, что проект трещит по швам, еще немного и лопнет. Перекормили зрителя доморощенными страстями, даром, что в книгу рекордов Гиннесса попали. Но ведь Гиннесс денег на тарелочке не принесет, так? Значит, нужно другое шоу, в которое будут вкладывать бабки. Я полгода над новым шоу бьюсь. И ничего нового пока не придумал. Все уже было: даже людей крокодилам скормить успели.

— Живьем?

— Понарошку, естественно. Крокодил нынче, как зритель — привередлив. Его суррогатом не накормишь. Потом идея родилась: как-то в одночасье. Такого точно нигде не было. Телевизионный триллер — мурашки по коже. Поговорил кое с кем, а там люди серьезные… Договорились. И в последний момент: хотим, говорят, Полину. Как ведущую, спрашиваю? Смеются: можно и как ведущую. Под нее, собственно, деньги и давались. Деньги взял. Полину почти уговорил. А сегодня — труп. Да еще выяснилось, что она меня надуть хотела! Теперь даже и не знаю, как разруливать. Денег, сам понимаешь, у меня уже нет. Знал бы, сам придушил суку.

— Какая теперь разница?

— А принцип?! — Гоша и тяжело поднялся. — Разве принцип не имеет значения? Если подставила — будь добра, отвечай. В этом мире нет мальчиков и девочек, есть взрослые дяденьки и тетеньки. И к каждому свой счет. Ладно, что уж теперь… Сейчас бутылку принесу — выпьем. За помин души.

Принес. Выпили. Закусили… Жизнь не такая уж плохая штука, особенно, если ты живой. Жаль, кое-кому это открытие уже совершенно безразлично.

— Ты в потусторонний мир веришь? — спросил вдруг Гоша. — В привидений, барабашек там всяких?

— Я — психиатр! Забыл?

— Ну и что?

— Я могу верить только в расстройство психики. Если ты видишь привидение, значит, ты просто не здоров.

— Следуя твоей логике, — почему-то обиделся Гоша, — если человек разговаривает с белой горячкой, то он тоже… того?

— Если с белой горячкой, то точно того. Или ты будешь настаивать, что он психически абсолютно здоров?

— Да ну тебя, любую мысль извратишь! Я вот про что: если в мире столько свидетельств о потусторонних явлениях, значит, они действительно имеют место быть. Как ты объяснишь, что группа совершенно здоровых людей, имеющих разное образование и принадлежащих к разным социальным группам, вдруг начинают видеть одно и то же?!

— А чего тут объяснять? Массовый психоз. И не говори, что с ума по одиночке сходят, это мультяшная утопия.

— Дэн, они нормальны, — прошептал Гоша. — И симптомы одни и те же описывают.

— Ты уж определись, пожалуйста: симптомы или видения. Это суть разные вещи.

— И симптомы, и видения… — он подлил мне в стакан. — Может, причина в болотных испарениях? Пятый год живем на болотах…

— А в чем дело? Что они такого видят?

— Началось-то как раз с Полины, — после некоторого раздумья сказал Гоша. — Однажды на площадке она увидела странного человека. Точнее, даже не человека, а расплывчатую фигуру. Вроде как это был мужчина, так ей показалось. Она попробовала с ним заговорить, но он молчал, а потом поднял голову. И Поля завизжала. Сбежалась вся съемочная бригада. Долго ее отпаивали валерьянкой. Потом она призналась, что увидела свое лицо, только мертвое, раздувшееся. После этого случая работать с ней стало невозможно: постоянно срывала съемки, жаловалась на мигрень, несколько раз упала в обморок. Я честным делом думал, что залетела девушка: токсикоз, дело такое… Если бы! Как залетела, так бы и вылетела…

Он помолчал, собираясь с мыслями.

— Две недели назад меня вызвала гримерша. Поля сидела в кресле перед зеркалом и спала. Мочка левого уха в клочья разорвана, кровь также была внутри уха… На висках — глубокие царапины. Под ногтями Полины я нашел следы запекшейся крови. Получается, что она сама пыталась разодрать на себе кожу! Я пытался ее разбудить, но без толку: проспала до вечернего эфира, а когда проснулась, не помнила ничего. Было еще кое-что: гримерша показала маленький кусочек мха, который достала из левого уха Полины.

— Ничего история, — одобрил я. — Сказки народов мира отдыхают.