Валерий Тимофеев - Роман О Придурках

— А принесет? — спросил привыкший подсчитывать дивиденды загодя Калмык.

— В случае неудачи?

— Тьфу на тебя!

— Тебе как минимум целостность головы.

— И всего-то?

— Твоя голова не стоит десяти миллионов долларов?

— Да ну, что ты городишь? Если бы гарантии какие, я бы больше отдал.

— Гарантия у нас на всех одна. Выгорит, живем и дальше как жили. И деньги эти ты за день-другой вернешь. Не выгорит…

— Нам уже все равно будет, — подвел печальный итог Небритый.

Who li they такие

(продолжение — ЛОСЕВ-РОГАТОВ)

ЛЮБИМОЕ ЗАНЯТИЕ

Еще со студенчества любимым занятием наших героев было хоронить профессора Лосева-Рогатова. Вернее, не совсем хоронить его, а как бы частично. Нет, они не вам-пиры и не мазохисты, они не закапывали в землю сегодня неоднократно и трепетно пожимаемую ими руку профес-сора, в следующий раз твердо ступавшую по земле ногу или оттопыренное еще со школьных драк ухо, оставив что-то и на завтра. Похороны по полной программе, сами знае-те, дело весьма хлопотное: венки всякие, могилы, оркестр, море задействованного народа и прочая суетность, которая страшнее потопа, переезда и пожара, вместе взятых.

Помню, как-то одни знакомые одного своего попе-решного невыносимым характером человека хоронили. Умер он, как и полагается всем поперешным, накануне большого праздника, аккурат в полдень 31 декабря. В честь этого знаменательного события, вызвавшего не очень скрываемый вздох облегчения у всех, кто мал мала был знаком с почившим, ударил знатный мороз. Даже де-ревья укутались в пушистые и блестящие новизной шубы из инея, но так и не могли согреться, стояли не шелохнув-шись.

Начались неприятности с того, что дома не могли най-ти паспорт умершего. Неприятности имеют особенность всегда с чего-то начинаться. У одних они начинаются со смертью еще вчера живого и никому не нужного челове-чика. У других с потерянного кошелька. Здесь начались с пропавшего паспорта. Он его, оказывается, сдал на вклей-ку очередной фотографии. Вот чудак, смерть за дверью с косой стоит, ждет, когда ей дверь откроют, а он срок дей-ствия паспорта продлевает. Бессрочно жить надумал, Ка-щей Бессмертный, В-ухо-до-насор новоиспеченный выис-кался. Без паспорта в похоронном бюро не выписывают похоронного свидетельства, без похоронного свидетельст-ва не получишь места на кладбище, нет места, не наймешь могильщиков выкопать могилу. Не выкопаешь могилу, не куда закапывать. Но, в каждом минусе есть свои плюсы — равновесие должно быть соблюдено всегда и везде. Про это еще Ломоносов говорил. Если у кого-то что-то убыло, в другом кармане обязательно прибудет. Главное, чтобы на пользу, а не на пропой.

Предложили им со значительной скидкой, в честь окончания финансового года, и как новогодний подарок, большой выбор уцененных Дедом Морозом венков, под-моченных слезами предыдущих скорбящих траурных лент с десятком вариантов поздравительных надписей "дорого-му, любимому от родных", "от коллег", "от благодарных (за что? За своевременную смерть?) детей" и еще много разных "от… и от…."

Все, кто начал отмечать новый год с ихнего новомод-ного рождества, не могли понять, что от них хотят 31 де-кабря во второй половине дня, когда равнение на часы на Спасской башне в каждом сердце ничьей смертью не сво-ротишь. И, выказывая завидное спокойствие души, на-стойчиво советовали приходить сразу после праздников, числа четырнадцатого, а лучше двадцать первого, чтобы уж точно и голова перестала болеть, и, вконец уставшие от затянувшихся каникул служащие дружно соскучились по трудовому коллективу и потянулись к родным рабочим местам, и пренепременно оказали бы все достойные почес-ти так горячо любимому ими и так сытно кормящему те-перь уже их гражданину.

Родственники, конечно, могли бы и до двадцать перво-го подождать, им чего? Им тоже праздника хочется. Но он, который представился, проявлял явные признаки нетерпе-ния. Даже после своей смерти он всех доставал. Разлегся посредине самой большой комнаты и не объехать его, не обойти. Глаза закрыты, а он, словно, наблюдает за каждым и вопрос задает: "А покажи — ка, любезный, как ты забо-тишься о моем бренном теле, как ты переживаешь мой не-жданный уход? А чегой-то ты улыбку в уголках губ пря-чешь? Думаешь, крякнул я, дубака дал, концы отбросил, зажмурился, так и нюх весь потерял?"

Короче, всей родне на цельную неделю задал этот и при жизни-то жмот хлопот полон рот.

Ни звонки, ни взятки, ни самовольный вывоз тела на кладбище под покровом рано наступающих сумерек не помогли. Пьяный в усмерть сторож мычал, но телиться ни-как не хотел. Ключ от кладбищенских ворот даже во рту у него искали. Разозлились, гроб с телом в сторожке остави-ли, пусть вместе поживут, уж эти друг другу мешать долго не будут. До дома добрались, совесть заела, вернулись. Пришлось опять домой тащить и на пятый этаж по узким лестничным клеткам гроб чуть ли не стоймя поднимать.