Татьяна Полякова - Единственная женщина на свете

– Сергей Львович у себя? – задала я вопрос, кивнув в сторону его двери.

– Вряд ли он вас примет. Через полчаса совещание.

– Примет, – усмехнулась я. – Мы теперь почти что родственники.

– Серьезно?

– Нет, шучу. Но все-таки спросите.

Она направилась в кабинет Берсеньева, вернулась через пару минут и сказала, придерживая передо мной дверь:

– Прошу.

Сергей Львович сидел за столом, просматривая документы, поднял голову и одарил меня улыбкой.

– Ефимия Константиновна, рад вас видеть. Присаживайтесь.

– Причину своей радости не назовете? – поинтересовалась я, устраиваясь напротив.

Он вроде бы смутился, но лишь на мгновение, хохотнул и сказал:

– Агата предупреждала о вашем своеобразном чувстве юмора. Кстати, у вас потрясающая сестра.

– Ага. Я с детства хожу потрясенная.

– Чем обязан? У вас появились новые вопросы? Все еще пытаетесь найти шантажиста самостоятельно?

– У меня только один вопрос: кто ты?

Я смотрела на него, пытаясь уловить беспокойство, на худой конец удивление. Ничего подобного. Он все понял. Это было ясно. Он все понял, но ни один мускул на физиономии не дрогнул, как любят выражаться в романах. В самой глубине серо-голубых глаз появилась усмешка. Взгляд исподлобья рождал в душе смятение, я невольно поежилась и подумала: если глаза зеркало души, в эти глубины лучше не соваться. Себе дороже.

Берсеньев поспешил улыбнуться, но улыбка вышла скорее издевательской.

– Я сам, бывает, задумываюсь над этим вопросом, – пожал он плечами.

– И как?

– Иногда выходит что-то совсем неутешительное.

– Поговорим начистоту? – предложила я.

– Давай попробуем.

– Я тебе расскажу историю, а ты кивай в нужных местах.

– А история интересная?

– Зашибись.

– Валяй, только покороче.

– Жил-был парень, ничем особенно не примечательный. Работал, крутил романы с девицами и не подозревал, что кто-то пристально за ним наблюдает. Этот кто-то снял дом в Лесном и стал являться гражданам в двух ипостасях: старичка-пенсионера и его племянника.

– Эту занимательную историю я уже слышал.

– Ну, так еще раз послушать не грех. Берсеньеву не повезло, у него не было никаких родственников, зато была подходящая внешность, что и позволило благополучно занять его место.

– Ты упомянула мою фамилию…

– Она не твоя.

– Вот как?

– Настоящий Берсеньев, отправляясь в далекую Венесуэлу, получил билет в один конец. Чтобы провернуть такое, тебе требовался помощник. И тут Берсеньев, весьма кстати, дал Милке отставку. На чем ты ее развел? На большой любви?

– Любовь и бабло – самая ходовая приманка, – подмигнул он.

– Мало было занять его место. Поведение шефа после возвращения из отпуска не должно вызвать подозрений у подчиненных. И в делах фирмы он что-то соображать должен. И тут без Милки никак. Несколько месяцев ушло на подготовку.

– Не такая уж интересная твоя история, – перебил Берсеньев, правда, теперь у меня язык не поворачивался называть его так. – Но дело даже не в этом. Ты можешь все это доказать? Очень верно подмечено: Венесуэла далеко, скажу по секрету, бардак там страшный, уровень преступности удручает, полиция коррумпирована… – Он вздохнул с притворным огорчением. – Чтобы их заставить шевелиться, надо хотя бы труп найти. Да и найдут, как свяжут с двумя туристами из России?

– Может, стоит поискать тебя, настоящего?

– Поищи, – кивнул он. – Есть идеи?

– Например, отпечатки пальцев.

– Как же я об этом не подумал? – поднял он брови и засмеялся, а я выругалась мысленно, чтоб не дать ему возможности потешаться над моей наивностью. Впрочем, он и так вовсю веселился. – На всякий случай, наличие пломб в моих зубах полностью соответствуют медицинской карте, которая хранится у дантиста. А что касается отпечатков… ты просто не обратила внимания на мои руки. Видишь ли, машина во время аварии не только перевернулась, но и загорелась. Так что с пальчиками незадача.

Он говорил, а я с тоской подумала, что мобильный купила самый дешевый, ни диктофона, ни камеры. Он лежит у меня в кармане, и при некоторой ловкости… что за прок от моей ловкости, если диктофона нет… зато на домашнем телефоне есть автоответчик. А вдруг получится?

– К чему такой сложный план? – спросила я. – Спер у алкаша паспорт, уехал подальше и живи в свое удовольствие. На деньги Берсеньева позарился? Или так припекло, что надо было исчезнуть, стать совершенно другим человеком?

– Припекло, припекло, – кивнул он. – Бабла своего немерено, проще было бы свалить за границу, но там скука смертная. На родине куда веселее. Я, знаешь ли, люблю жить на широкую ногу, а это всегда привлекает внимание. Наличие денег надо как-то объяснить. Значит, должен быть легальный доход, солидный, чтоб мои дорогие привычки не вызвали подозрений. Давай поговорим о твоей подруге. Как считаешь, зачем она придумала эту историю с шантажистом?