Диана Бош - Все совпаденья не случайны

Никита облегченно вздохнул.

– Спасибо, Эдуард Петрович, век не забуду.

– Да чего там… На крестины Марии позовите, я вроде бы как крестным отцом ее себя чувствую.

– Заметано, – обрадовался Никита, – договорились.

Над городом плыли тяжелые свинцовые тучи, вот-вот должна была разразиться тяжелая летняя гроза. В кабинет майора Лямзина осторожно постучали, и на пороге возник элегантный пожилой мужчина под руку с моложавой симпатичной женщиной.

– Не узнаете? – очень знакомым голосом произнес посетитель.

Лямзин несколько секунд хлопал глазами, силясь припомнить. И вдруг, хлопнув себя по лбу, закричал:

– Ба! Бродяга Калемков! Неузнаваем и неотразим. Ну, как вы устроились? Рассказывайте!

– Приехали с женой в Москву – спасибо вам сказать. Благодаря вам я скоро нашел свою Аню.

– Адрес правильный оказался, не устаревший?

– Да. – Калемков улыбнулся и с нежностью погладил спутницу по руке.

– Присаживайтесь, в ногах правды нет, – засуетился Лямзин. – Я сейчас вас с дорожки чайком напою. А вы пока повествуйте, как все было.

– Был яркий солнечный день, я шел по лесной тропинке, надеясь выйти к поселку, и вдруг увидал красивый двухэтажный дом, сложенный из бревен. А вокруг дома – сад. Еще даже не посмотрев на табличку с номером, я уже знал, что это ее дом, Анны. Не знаю, почему – просто чувствовал, и все. Оперся на калитку, стою и плачу, слезы сами собой по лицу текут. Там во всем чувствовалась Анечкина рука, все было сделано так трогательно, с душой. И в тот момент показалось мне, что не было долгих прошедших лет, и я опять молод, а впереди целая жизнь.

Стою и думаю: сад большой у нее, за ним наверняка ухода много. И хозяин у сада чувствуется, не только хозяйка. Значит, видимо, замужем Анечка моя. Попрошусь тогда, решил, в садовники, стану работать за жилье и еду. Ну а коль прогонит – что ж, дальше пойду, авось у кого-нибудь рядом пристроюсь. Так и буду век доживать да на нее издали любоваться.

И тут навстречу мне девчонка босоногая выбегает, ну точь-в-точь Анечка в юности.

– А вам кого? – спрашивает.

– Бабушку твою, – говорю, – Анну Николаевну.

Сказал и замер, жду.

– Бабушка! – закричала девчушка. – Тут к тебе человек какой-то пришел, Анну Николаевну спрашивает.

– Что ж ты не проводишь, Верочка, гостя в дом? – Появилась на дорожке моя любовь, щурясь от солнца и прикрывая глаза рукой.

Потом она подошла ближе, остановилась по ту сторону калитки и замерла. Мы смотрели друг на друга всего несколько секунд, но они мне показались вечностью. Столько я всего успел передумать за это время, сколько успел раз умереть и снова родиться… Потом Аня вдруг громко вскрикнула и прижала руку к сердцу.

– Ванечка… а мне сказали, что ты умер…

– Я и умер, – засмеялся я, – в некотором смысле. Но физически еще вполне жив.

Потом мы сидели в гостиной, залитой светом заходящего южного солнца, и говорили, говорили…

Она была замужем, родила двух сыновей, оба разъехались по миру. Старшая внучка живет с ней, но скоро едет учиться в университет. Решила стать геологом. Так я на старости лет снова нашел свое счастье.

В этот момент на столе у Лямзина зазвонил телефон. Майор извинился, снял трубку и услышал голос дежурного:

– Эдуард Петрович, у меня здесь паренек, говорит, что он разносчик пиццы и хочет видеть только вас. Пропустить?

– Конечно. Раз хочет – значит, ему действительно есть о чем со мной говорить. Только пусть чуть-чуть подождет.

Ватсьяяна – создатель Камасутры ( Прим. автора ).