Сергей Громов - Записки 'важняка'

Цветков еле шел, согнувшись и припадая на вывихнутую ногу, а Филенко поддерживал его обеими руками - автомат он оставил в комнате, понадеявшись на свою силу.

И вдруг в темных сенях Цветков резко нанес ему удар головой в живот, от которого ефрейтор опрокинулся. Обессиленный бессонницей и пешими переходами, Филенко от неожиданности не устоял на ногах, а когда он упал, Цветков ударил его по лицу и голове кованым сапогом. Филенко еще успел увидеть, что Цветков из хаты побежал к лесу. Бежал так быстро, точно ни какого вывиха и не было, так оно и было - он умело заморочил нам голову.

На рассвете мы с десятком местных колхозников все вокруг прочесали. Цветков исчез и следов не оставил.

9

Вернувшись в дивизию, я доложил Пруту все, как было, и получил первое в своей жизни дисциплинарное наказание - пять суток домашнего ареста. Это наказание носило, скорее, символический характер: ведь моим домом была военная прокуратура. Зато я оказался в руках нашего неуемного секретаря прокуратуры Гельтура, который весьма этому обрадовался и не без ехидства поспешил навязать мне кучу разных поручений, якобы не терпящих отлагательства: делать на пишущей машинке разного рода выписки из вышестоящих директивных указаний и печатать копии приговоров военного трибунал, вступивших в законную силу, регистрировать почтовую корреспонденцию, составлять ежедневные списки на довольствие личного состава прокуратуры. У нас всегда кто-то отсутствовал: либо прокурор, либо следователи. Когда не было Прута, то приходилось вести и прием жалобщиков, как правило, по вопросам семейных неурядиц и незаконных решений местных властей, нарушающих права военнослужащих. Вечера я коротал со всеми.

На шестой день Прут сказал:

- Теперь, как я думаю, можно и поговорить о твоем деле. В чем ты видишь свои промахи?

Я ответил сразу, поскольку заранее знал, что такой разговор возникнет:

- Во-первых, в том, что не захотел оставаться в поезде. Надо было выждать, когда мост восстановят. Кроме того, я пустился в путешествие по шпалам, не представляя, сколько оно может продлиться.

- Допустим. Хотя я и не совсем согласен с тобой. В вашем положении без конца отсиживаться в этом поезде тоже было нельзя. Следовало на что-то решиться, и ты это сделал. Что еще?

- Разрешил Филенко дежурить у бабки в хате, хотя видел, что он еле держится.

- Ты был не лучше, это ясно. Боюсь, что все то, что произошло с ним, могло случиться и с тобой. Да только последствия могли быть более тяжелыми. И это все?

- Еще он нас обманул, будто вывихнул ногу и без костыля идти не может.

- Пожалуй, так.

- Забыл взять с собой наручники. Это многое осложнило.

- Просчет серьезный, - согласился Прут. - Веревка дело ненадежное и стародавнее.

В полном согласии я замолчал.

- Все?

Я кивнул.

Тогда Прут произнес:

- Остается добавить, что твоей большой ошибкой явилось решение сойти с железнодорожного пути и углубиться в лес без проводника и знания местности. О тех трудностях, которые могли вас ожидать, ты не подумал. Шел наугад, не рассчитав ваших сил. А ведь ваша задача заключалась в том, чтобы отконвоировать до места назначения этого Цветкова, не склонного в чем-то вам помогать. Да и избу для ночлега выбрали на самом краю села, не совсем удачно. Надо было выбрать что-либо полюднее.

Все это Прут проговорил без упрека, а затем вдруг добавил:

- Есть и моя вина. С самого начала я должен был настоять на том, чтобы ты взял с собой не одного, а двух солдат. Тогда все бы сложилось иначе. Согласен?

- Да. - Только почему-то припомнил его же слова: все неожиданности учесть нельзя. На то они и неожиданности.

Очевидно, что теперь Прут посчитал тему исчерпанной и, подводя итог, назидательно произнес:

- О Цветкове забудь! Он не наш. Рано или поздно его поймают.

...С того дня, как сбежал Цветков, прошел месяц. Вступила в свои права весна. С теплом противник заметно оживился, несколько раз попытался нас вытеснить и вклиниться в нашу оборону, выйдя к широкой излучине Северского Донца. Но наша дивизия крепко удерживала свои позиции. А батальон капитана Кононова даже потеснил немцев на три километра. Кононов ходил героем и угощал всех трофейным шоколадом.

В дивизии произошло еще одно знаменательное событие: зенитным огнем был сбит фашистский бомбардировщик. Он развалился в воздухе, а немецкий летчик, выпрыгнувший на парашюте, приземлился чуть ли не перед самым штабом дивизии. На допросе он заявил, что в ближайшем будущем ожидается большое наступление по всему фронту.