Сергей Громов - Записки 'важняка'

- Нам, значит, остается теперь лишь одно: отразить нашу беседу на бумаге в форме протокола допроса свидетеля.

- Меня могут вызвать для дачи показаний в суд?

- Исключено! - успокоил его я. - Для этого никаких предпосылок нет.

Савицкий помолчал, взял ручку и все безоговорочно подписал.

Так закончился мой визит к Савицкому. Я спрятал бумаги в портфель и поспешил откланяться - мне еще предстояло допросить бывшего адъютанта маршала.

Инцидент в Польше

В ночь на 19 января 1969 года в Польше, в районе деревни Вулька Добрянска Люблинского воеводства, вооруженный наряд советских военнослужащих в составе младшего сержанта Рычкова и рядового Маркова, проходивших службу на территории ПНР, в ночное время, как обычно, совершали обход линий нашей правительственной связи.

Двигались они вдоль шоссейной дороги Тересполь-Бялы Подлясек, стараясь не привлекать постороннего внимания и изредка подсвечивая себе карманными фонариками. С наступлением темноты это шоссе становилось безлюдным. И вдруг привычную тишину нарушил непонятный удар, сопровождаемый то ли выкриками, то ли бранью.

Рычков и Марков подумали, что произошла какая-то авария, и бросились на шум.

Оказалось, три поляка в сильном опьянении, на тяжелом мотоцикле с коляской, рухнули с дороги в кювет. К счастью, поляки не пострадали и были лишь напуганы. Рычков с Марковым оказали им посильную помощь и общими усилиями вытащили мотоцикл на дорогу. Поляки отъехали сравнительно недалеко: было слышно, как мотор заглох. И вдруг с их стороны раздались пистолетные выстрелы. Пули пролетели почти над головами наших солдат.

Полагая, что это не случайность, Рычков и Марков открыли ответный автоматный огонь. Вскоре прибыла подмога. Поляков окружили, обезоружили и задержали: двое оказались польскими полицейскими с личным оружием, третий гражданский человек - Станислав Варан.

Все трое в перестрелке были ранены, и их срочно доставили в больницу. А дальше произошло непредвиденное. Оба полицейских заявили, будто были ранены не в перестрелке, что солдаты, издеваясь, нанесли им штыковые удары.

Заключение врачей больницы подтверждало: на теле полицейский Матеюка и Лешека имелись ранения, вероятно нанесенные штыками.

Возмущению местных жителей не было предела.

С 20 по 31 января 1959 года органами польской милиции и прокуратуры по этому поводу велось следствие. В результате появилась нота протеста за подписью Гомулки, где поведение советских солдат приравнивалось к злодеяниям фашистов во время войны.

Для выяснения обстоятельств дела я, как старший следователь Главной военной прокуратуры, выехал в Польшу.

Прежде всего в штабе Центральной группы советских войск, расквартированных в Польше, я выяснил, что военнослужащие граненых штыков к винтовкам не имели. Это я закрепил соответствующими справками от интендантства. Кроме того, я настоял на допросе польских полицейских, к тому времени переведенных в Варшавский военный госпиталь.

Матеюк и Лешек, как и следовало ожидать, первоначально повели себя крайне дерзко, утверждая, будто советские солдаты кололи их штыками. Однако после того, как им начали задавать контрольные вопросы, стали столь явно путаться, что это не укрылось и от представителей польской прокуратуры. Представитель польской прокуратуры, владевший русским языком, даже не удержался от реплики:

- Какая-то чушь на постном масле!

Оставалось не опровергнутым заключение врачей, и из Москвы срочно вылетел опытный судебный врач, доктор медицинских наук, подполковник медицинской службы Кустанович. Он начал с того, что тщательным образом ознакомился с характером ранений на теле полицейских, потребовав сделать с них рентгеновские микроснимки, которые и выявили наличие в раневых каналах мельчайших частиц какого-то постороннего вещества.

Показания рентгеноснимков продублировал и электромагнит. Эти извлеченные частицы оказались следами металлических осколков от оболочек пуль, которые первоначально попали в мотоцикл, а затем - рикошетом - в потерпевших. С этим согласились все, в том числе и врачи Бяла Подляска, которые отказались от своего первоначального заключения.

С этого момента продолжать дальнейшее расследование не было смысла. Тем не менее я выехал из Варшавы в Легница, где находился штаб Центральной группы наших войск, и там обо всем доложил командующему этой группой генерал-полковнику Хетагурову Георгию Ивановичу.