Анатолий Безуглов: Преступники

— Но я не капитан, — буркнул Баулин. — Да и старше ее. — Он помолчал, вздохнул. — Так что же суд? Признал ее невменяемой и направил на принудительное лечение?

— В том-то и дело, что вынес обвинительный приговор. Хотя прокурор, которому Кленова строила глазки, просил назначить повторную судебно-психиатрическую экспертизу. И адвокат настаивал.

— Повторную?

— Ну да. В ходе предварительного следствия она уже лежала в Институте судебной психиатрии имени Сербского. Но, представьте себе, ее признали вменяемой. Причем заключение подписали светила, авторитетнее которых нет… Короче, суд счел, что нет оснований ставить под сомнение заключение экспертов на предварительном следствии и в суде, направлять подсудимую на повторную экспертизу… Словом, вынесли обвинительный приговор. Дали срок. Отправили в колонию… Это сюжет не только для фильма ужасов, но и для серьезных размышлений медиков и юристов. Есть над чем задуматься. — Людмила Иосифовна посмотрела на часы. — Так что будьте бдительны, — с юмором заметила Соловейчик, поднимаясь со стула. — Раз у вас такая поклонница.

— Постараюсь, — грустно улыбнулся профессор. — У меня просьба, Людмила Иосифовна: увидите главную медсестру, скажите, чтобы зашла ко мне. Будьте добры.

Соловейчик кивнула и вышла из кабинета.

Главная медсестра, Орлова, как раз находилась в приемной, ожидая, когда освободится главврач.

Увидев красную ледериновую папку, в которой Орлова держала документы желающих попасть в клинику, Баулин сказал:

— Предупреждаю, Аза Даниловна, сразу: всего два свободных места.

Орлова села на стул, положила папку перед собой и в тон профессору произнесла:

— И я предупреждаю сразу: в вестибюле дожидаются госпитализации двадцать живых душ, да у меня еще тридцать письменных заявок, полученных по почте. Причем у всех направления, документы… Со всех концов страны…

Баулин жестом попросил дать ему папку. И пока он листал ее, главная медсестра молча смотрела в окно.

— До чего же тяжело отказывать! — сказал с тоской Евгений Тимурович. — А что будет, когда нас покажут по Центральному телевидению?

— Когда? — спросила Орлова.

— Точно не знаю. Завтра приедет съемочная группа. Так что прошу вас, Аза Даниловна, подготовиться. Пусть медсестры и нянечки оденутся понаряднее. Ну и за чистотой приглядите, за порядком.

— Уж куда больше, Евгений Тимурович, — обидчиво проговорила главная медсестра. — Сами знаете, как моем и чистим, — буквально вылизываем палаты, коридоры, холлы…

— Не обижайтесь, — миролюбиво сказал главврач. — Просто я считаю, что нелишне еще раз напомнить. Как-никак — Центральное телевидение!

Он продолжил читать документы больных. Положение было действительно затруднительным: кого же выбрать?

— Видимо, вас с Ростовцевым точно выдвинут на премию, — заметила Орлова,

— Почему вы так считаете? — оторвался от бумаг профессор.

— Если уж с Центрального телевидения едут… Можно, значит, поздравить?

— Когда официально напечатают в газете, тогда и будете поздравлять, — буркнул главврач и перевел разговор на другую тему.

Орлова перегнулась через стол, выбрала из папки схваченные скрепкой несколько листков. Баулин вопросительно посмотрел на нее.

— Протеже Ростовцева, — пояснила главная медсестра, протягивая документы профессору. — Аркадий Павлович мне два раза звонил… А вам?

Баулин взял бумаги, быстро пробежал глазами.

— Да-да, — кивнул он. — Припоминаю. — И, печально усмехнувшись, добавил: — Теперь на одно место осталось всего… сорок девять претендентов… С ума сойти можно!

Главная медсестра встала, обошла стол, снова перебрала направления и отложила одно из них. Баулин стал знакомиться с документами больного. А Орлова сказала:

— Заместитель начальника областного управления торговли… Так что, Евгений Тимурович, и положение его, и должность…

— С таким, как вы сказали, положением и должностью, — перебил ее Баулин, — он может лечь в любую, даже московскую клинику. Или в институт… А мы возьмем Магамбетову, — решительно закончил он.

Аза Даниловна недовольно поджала губы.

— Все, решено! — закрыл папку главврач, оставив на столе бумаги выбранных больных.

— Простая доярка! — фыркнула Орлова.

— У Магамбетовой, между прочим, девять детей, — произнес профессор. — Девять! Мы должны думать и о них.

Главная медсестра хотела сказать еще что-то, но Баулин остановил ее жестом, давая понять, что своего решения не изменит.