Анна и Сергей Литвиновы - Джульетта стреляет первой

Однако как уверяла масса знакомых Чайкина — тот, если за рулем, максимум бокал вина выпивал. А тут вдруг водка. Да много. Нетипичный поступок. Но и никаких убедительных доказательств злого умысла. Человек взрослый. Вряд ли в него насильно алкоголь вливали. Да и пьяненький мог запросто доехать. Если бы ангел-хранитель помог.

Вездесущий Интернет утверждал: в свой последний путь Михаил Чайкин отправился от ресторана «Ми Густо». Валерий Петрович просмотрел сайт заведения: Москва, центр, работает с утра и до последнего посетителя. Ценник запредельный — вряд ли посетителей много. Значит, есть шанс, что блогера вспомнят.

Когда Ходасевич в десять вечера вышел из дома, сосед, куривший у подъезда, захлопал глазами:

— Неужели на гулянку?

— Почти, — усмехнулся полковник.

Успел в «Ми Густо» очень удачно — администратор ресторана как раз собиралась уходить, подкрашивала перед зеркалом губы.

Фальшивыми удостоверениями, как и природной наглостью, Ходасевич не обладал. Но с женщинами обращаться умел.

Он предложил администратору проводить ее до ближайшей станции метрополитена. Единственный наводящий вопрос — и та сама начала рассказывать про последний обед Михаила Чайкина.

— С теткой он был! Противная такая, рыжая. Публичная.

— В смысле — легкого поведения? — удивился полковник.

— Нет! В телике часто мелькает. И вечно с бомжами фоткается.

— Депутатка, что ли?

— Благотворительница, — поморщилась администратор. — Убогим помогает, столовки для них открывает.

— А звать ее как?

— Нинель, что ли. Или Нателла, — нахмурила лобик девушка.

— У Михаила был с ней роман? — простодушно поинтересовался полковник.

— Вряд ли, — рассмеялась девушка. — Наоборот, все время отодвигался — от нее на весь зал духами разило. Когда ему звонили — вообще от стола отходил. А она, гадина, знаете, что творила? Чайкин-то сам — один бокал пива цедил. А рыжая, едва он отворачивался, ему туда водку подливала! И тот, лопух, ничего не замечал. Я, когда новости посмотрела, про Мишу узнала — все думала: в полицию, что ли, позвонить? Все им выложить — про эту Нинель?

— Очень гражданский поступок, — одобрил полковник.

— Но шеф запретил, — вздохнула девушка. — Сказал: «Водку подливать — такого преступления нет». А если я на рожон полезу, менты в ресторан приедут, найдут нарушения, и мы еще и виноватыми окажемся.

Разговора как раз хватило на недолгий путь до метро. Администраторша кокетливо предложила проводить ее до самого дома. Но Ходасевич поцеловал даме руку и откланялся.

С порога прошел за компьютер. Легко выяснил: рыжую благотворительницу на самом деле зовут Нонна. И еще вспомнил: Таня недавно упоминала это имя.

Несмотря на поздний час, позвонил падчерице:

— Ты знакома с Нонной Байковой?

— Да.

— Откуда?

— Мы все втроем на собеседовании встретились. Чайкин. Я. И она. А зачем тебе?

— Завтра все объясню, — пообещал Ходасевич.

И сделал еще один звонок. Побеспокоил бывшего ученика, ныне — частного детектива Пашу Синичкина.

Тот ретиво ухватился за поручение. Когда полковник поднял вопрос о гонораре, усмехнулся:

— Ваш фирменный бигос. Ну, и еще салат «Оливье».

— Когда готовить?

— Завтра, — самонадеянно отозвался парень.

И правда, перезвонил уже на следующий день:

— Виделся с рыжей. Что обедала вместе с блогером — не отрицает. Что водку подливала — не признается. Божится: Чайкин сам пил. Новое назначение отмечал. Говорил: «Пиво без водки — деньги на ветер». Но врет, похоже. На прощание богоугодную фразу сказала: «Собаке — собачья смерть». Как привлечь ее — без понятия. Потерпевших нет, Чайкин мертв. Вы ее посадить хотите?

— Нет, Паша, — усмехнулся полковник. — Во сколько тебя на бигос ждать?

Но прежде чем отправиться в магазин за продуктами, Ходасевич позвонил Татьяне и рассказал о своих изысканиях.

— Отлично! — возликовала девушка. — То есть, — смутилась, — Чайкина жаль, конечно…

— Но лично тебе — ничего не угрожает, — помог полковник. — Если, конечно, ты не поедешь обедать с Байковой.

— Я лучше с тобой поем, — без тени сомнения отозвалась падчерица.

И он растроганно улыбнулся.

Отъезду предшествовала сплошная беготня. Приостановить годовое членство в спортклубе, отменить визиты к косметологу, пристроить билеты в Ленком на март, на «Ночь пожирателей рекламы» в апреле и в Большой на май. Умолить коллег взять двух ее дипломников (родной факультет регулярно навязывал, просил оппонировать на защите).