Марина Крамер - Требуется влюбленное сердце

– Алеша… погодите. – Кристина Андреевна наморщила лоб. – Да, все правильно, пять лет. Он пришел в агентство как раз в тот момент, когда меня назначили директором. Я его поставила на обучающее направление, сперва он просто гидом работал, потом стал управлять филиалом в Праге, но иногда брал частные туры – знаете, иной раз туристы хотят индивидуальное сопровождение, чтобы не группой, а только они одни. Те, у кого есть финансовая возможность.

– Да, я что-то слышала. Как по-вашему, Алексей был хорошим сотрудником?

– Я не очень понимаю… Алеша очень добросовестный, он всегда к своим обязанностям относится так, как положено. Но как это связано с тем, что он… что его… – она запнулась.

Лена знала, как тяжело людям говорить о ком-то, кого они хорошо знали, в прошедшем времени, потому привыкла не обращать внимания на такие вот оговорки и заминки.

– Я пока не знаю, Кристина Андреевна. Но ведь все может быть? Скажите, в последнее время вы с Алексеем встречались или он жил в Праге?

– Нет, он не жил там постоянно, приезжал в Москву, у него тут сестра старшая. Мы с ним виделись как раз накануне его отъезда – он к кому-то полетел на три дня.

– Если не секрет – это была деловая встреча?

Директор покраснела, и Лена поняла, что попала в точку: у нее с погибшим Полосиным были куда более близкие отношения, чем это необходимо для работы, поэтому, собственно, она так и убивалась.

– Это имеет какое-то значение?

– Возможно.

– Скажем так – мы обсуждали некоторые вопросы, которые напрямую не касались нашей работы.

– Другими словами, обсуждали что-то, связывавшее вас с Алексеем вне стен офиса?

– Пусть так.

Лена отметила, что Лесовская занервничала – видимо, они с Полосиным поссорились до его отъезда, и теперь женщина боялась быть обвиненной в причастности к его убийству.

– Кристина Андреевна, будет намного проще, если вы перестанете скрывать от меня свои близкие отношения с Полосиным. Я и так уже догадалась, что вы не просто коллеги. Мне важна каждая деталь, любая мелочь, все, что может натолкнуть меня на мысли о причинах убийства, – терпеливо сказала Лена. – Если вы поссорились, то не скрывайте этого тоже.

Лицо Лесовской стало совершенно пунцовым, а в глазах снова заблестели слезы:

– Вы правы… мы поссорились. Я никак не могла понять причину, по которой Алеша собрался ехать в другой город, а он категорически отказался мне это объяснить. Согласитесь, когда у вас отношения, то такие секреты настораживают. Да, мы довольно большое количество времени проводили врозь, такая уж работа, но использовали все возможности побыть вместе. Я летала к нему в Прагу, он приезжал в Москву… Со временем мы планировали совсем перебраться в Чехию или расширить агентство здесь и пожениться. И вдруг Алеша заявляет, что должен уехать и решить какие-то важные вопросы. Конечно, я хотела знать, в чем дело, согласитесь, это нормальное желание? – Она снова всхлипнула и вытянула из стоявшей на столе коробки одноразовый платок. – И тут я поняла, что совсем его не знаю, что он скрывает от меня какую-то часть своей жизни.

– А после отъезда Алексей с вами связывался? Звонил, писал?

– Нет. Вот это и странно… мы созванивались обычно дважды в день, утром и вечером, иногда пользовались разными мессенджерами, чтобы сообщение отправить. А в этот раз он словно в воду канул – ни звонков, ни сообщений. А я сама звонить не стала, обиделась… – Лесовская заплакала, прижав к лицу руки.

– Из ваших слов я делаю вывод, что поездка Алексея не могла быть связана с делами агентства?

– Нет, конечно. Там нет ни филиала, ни турагентов, с которыми мы бы работали. Я думаю, что он поехал к какой-то женщине, – прошептала Лесовская сквозь слезы.

– Он давал вам поводы так думать?

– До этого случая не давал. Но за последний год он как-то изменился. Мне показалось, что он начал остывать ко мне, тяготиться отношениями на расстоянии. Потому и решила, что нужно как можно скорее что-то менять. Я понимаю, для мужчины тяжело жить вот так, на две страны, но что же я могла с этим поделать? Нужно было сперва все подготовить, создать какую-то базу…

Лена смотрела на плачущую Кристину, и вдруг в голову пришла мысль, что не мужчина пытался наладить быт и обеспечить будущее, а вот эта кудрявая брюнетка с тоненькими ручками и худыми плечиками пыталась взвалить на себя рослого, спортивного Полосина и внести его в обеспеченную и сытую жизнь – в Чехии или в Москве, без разницы. А он только принимал эти попытки и не делал, видимо, ни единого движения к тому, чтобы поменяться с ней местами. «Вот и я тоже пытаюсь тянуть на себе Никиту. А он не то что не помогает, он сопротивляется. Но я никак не могу прекратить это делать, потому что без него хуже, чем с ним».