Марина Крамер - Требуется влюбленное сердце

– Лена, иди ужинать, все готово, – раздался голос Никиты из кухни, и она поспешила туда.

Даже здесь, в ее съемной квартире, Никита ухитрился накрыть стол почти по всем правилам – насколько это вообще было возможно в условиях современных реалий жизни. Полотняные салфетки, ножи, вилки, ложки для спагетти, стаканы для сока и бокалы для вина.

– Извини, скатерти у тебя по-прежнему нет, – иронично сказал он, заметив, как Лена оглядывает сервированный стол. – Тебе же трудно заехать в магазин и купить ее.

– Мне трудно будет найти время для того, чтобы каждый раз стирать ее и крахмалить, как ты любишь.

– Это решаемо: я отвожу свои в химчистку, там их приводят в порядок, могу дать тебе адрес.

«А у меня и на это нет времени», – подумала Лена, но промолчала. Не хотелось слушать пятиминутную лекцию о том, как правильно сервировать стол и зачем на нем нужна крахмальная скатерть.

– Согласись, – Никита пригубил красное вино, – всегда приятно сидеть за красиво накрытым столом. Ты возразишь, что можно есть и с клеенки. Можно, но зачем? Такими темпами можно скатиться до того, чтобы есть прямо из кастрюли – ведь времени на мытье посуды тоже вечно нет.

– Не утрируй, – попросила Лена. – Ты говоришь так, словно я выросла в хлеву и не умею пользоваться ножом и вилкой.

– Этого я не сказал. Однако разница в наших привычках очевидна, согласись?

«Юлька была права, когда говорила, что Никита дворянин от слова «дворняга», так и ждет, когда бы цапнуть побольнее», – подумала Лена, не желая продолжать разговор.

– Ты почему не пьешь? – кивнув на бокал, к которому она не притронулась, спросил Кольцов. – Это хорошее испанское вино, между прочим.

– Я в них мало понимаю, ты ведь знаешь – для меня вина делятся на красные и белые, кислые и сладкие. Увы, курсы сомелье я не заканчивала.

– Тогда прислушайся к совету и попробуй. Или тебе за руль завтра?

– Нет. Машина, похоже, снова сломалась, я не могла ее утром завести. Надо что-то делать, кого-то просить…

– Намекаешь, что я не могу тебе помочь? – дернулся Никита.

– Нет, что ты. Я совершенно не об этом. Прекрасно справлюсь и сама, ты ведь знаешь. Просто думаю, что надо, видимо, продавать ее и покупать что-то другое, а пока это невозможно.

– Ты могла бы попросить в долг у матери, например.

– В моем возрасте стыдно просить денег у матери. Обычно женщины просят у мужа. – Тут Лена прикусила язык, поняв, что сказала лишнее.

Все разговоры о браке вызывали у Никиты такую агрессию, что ей всякий раз становилось страшно. Но сегодня, к счастью, обошлось – то ли Кольцов не заметил этой оговорки, то ли решил не портить вечер.

– Допустим. А кредит?

– А выплачивать я его как буду? У меня и так квартира съемная.

– Я вообще не понимаю, почему ты не поговоришь с матерью и не предложишь ей разменять вашу квартиру? Ведь тебе там положена доля, так почему не сейчас?

– Никита, давай оставим эту тему, я тебя очень прошу, – взмолилась Лена. – Я вообще зря затеяла разговор о машине, не нужно было… Ничего, завтра попрошу кого-нибудь из водителей, они подъедут и посмотрят – я всегда так делаю.

Никита сосредоточенно наматывал спагетти на вилку при помощи ложки и молчал, но в его молчании Лена угадывала недовольство. Ему было неприятно, что она обращается за помощью к кому-то, однако он сам помочь ей в этом не мог и не особенно хотел. Но самолюбие его при этом было уязвлено, это она понимала. Лена привыкла самостоятельно решать и финансовые проблемы, и все, что связано со старенькой машиной, и не ждала от него каких-то действий. Юлька всегда возмущалась по этому поводу:

– Скажи, зачем тебе мужчина, которому ты не можешь доверить решение каких-то вопросов, которые женщина в принципе не должна решать сама? Он что, не знает, что ты не дочь миллионера? Он так издевается над тем, что ты ездишь на своей развалюхе, и при этом ни разу не предложил помочь как-то это исправить. А ведь он не побирается на паперти, ты сама говорила: объективы покупает по семьдесят тысяч.

– Вот кто я ему, чтобы он мне предлагал деньги? – вяло отбивалась Лена.

И Юлька закипала окончательно:

– Конечно, дорогая, ты ему никто! Ты с ним просто спишь, когда ему, заметь, это удобно. А когда неудобно, тебя задвигают в угол, как старые тапочки – разношенные по ноге, привычные, но не очень уже презентабельные. Выбросить жалко, ноги-то привыкли. Но и только.

– С какой стати он будет мне деньги давать? Я же не содержанка.

– Ага, и никогда ею не станешь, не говоря уже ни о чем другом. Так и будет тебе мозги пудрить, пока не надоешь.