Татьяна Степанова - ДНК неземной любви

– Взаимно. Как сказал поэт: «Ребята, давайте жить дружно!»

В такси по дороге с площади Гагарина к родной Фрунзенской набережной Катя все вспоминала ринг. Гонг! Удар, еще удар... на ринге отчаянно дралась и боксировала ярая амазонка... Пироги сыпались дождем с ночного неба, с пылу с жару... Плюшевый медведь щурился умильно, махая пухлой лапкой... Тост за любовь!

Все хорошо...

Все отлично...

И ничто не предвещало беды ...

Если взглянуть на карту центра Москвы, то они заметны сразу, эти узкие зеленые ленточки – столичные бульвары.

Излюбленные места в городе коренных москвичей! Нигде, как здесь, разве еще только на Тверской улице или на рынке в спальном районе можно наблюдать за нравами, какие сценки порой разыгрываются на тенистых аллеях бульваров, какие персонажи столичной хроники бредут нога за ногу по бульварам – на рассвете, днем, на закате.

А вот по ночам...

Но об этом позже...

Самый демократичный из московских бульваров, конечно же, Чистопрудный. Летом – в полуденный зной и по вечерам публика гужуется возле пруда. Молодые мамы с детьми – увы, детей что-то все меньше, меньше на бульварах... Молодежь, ну эта всегда всем довольна, даже тем, что особо некуда податься, когда пусто в кармане. Сидят на лавочках с бутылками пива парочки в обнимку. Джинсы, рваные на коленках, белые застиранные майки, вьетнамки на босу ногу, пестрые рюкзаки в стиле этно – смех, смех, поцелуи взасос... Молодость на бульварах, в гостиницу бы податься, но там такие цены, сразу о любви забудешь. Так, на пиво есть пока, хватает, а там заработаем – хотя кто знает теперь, заработаем ли...

Вон алкаши под липой на скамейке в холодочке – тем вообще все до фени. Но нет, что-то жарко обсуждают. Ага, почем водка станет. Говорят, опять указ вышел или Дума постановила... мол, «дешевле восьмидесяти рублей – ни-ни». А брали раньше и по сорок, и по тридцать... Мишка Хромой, правда, с такой водки дураком стал... А Култыгина сразу в Боткинскую увезли, помер там, не приходя в сознание. Но это дело житейское, все там будем. А водка-то была по тридцать, а теперь дешевле восьмидесяти и не жди, не надейся...

У афиши театра «Современник», смотрящего фасадом на Чистые пруды, пенсионерки что-то старательно переписывают себе в блокнотики. Ага, поклонницы таланта. Театр состарился, и они, зрители, вместе с ним, но все равно пишут, фиксируют – репертуар на сентябрь, вывесили уже. Хотя театр этим летом здесь и радует зрителей, иди вон в кассу, бери билет, и не надо в очереди всю ночь стоять. Но старушки только вздыхают, вспоминают молодость, как стояли еще там, на Маяковке, возле старого здания театра, а потом и тут тоже, на Чистых прудах. И как потом Ефремов ушел во МХАТ... А теперь вот афиша, и билетов полно, боже ж ты мой, как бежит время...

Как оно мчится на столичных бульварах...

И одновременно стоит на месте...

А по ночам… но об этом опять же чуть погодя...

У ресторана «Ностальжи» припаркован чей-то синий «Порше» с открытым верхом, трамвай номер 39 штурмует толпа, хлынувшая от метро, бронзовый памятник Грибоедову смотрит вперед, в сторону Рождественского и Трубной.

А дальше – Петровский бульвар, его что-то все роют, роют, копают, золото, что ли, там ищут, клады – зимой начали, летом все никак не кончат, и гулять там никто не гуляет по аллеям, потому что мало радости гулять среди канализационных труб и ям.

На Страстном все спешат к Пушкинской, к Тверской, никто и по сторонам-то не смотрит.

И только воробьи на горячем асфальте...

Порх! И взметнулись веселой стайкой...

Сели на гигантский рекламный щит дома, что на углу Пушкинской. Все воробьям видно сверху, людишки, как блохи, снуют, машины, машины, машины...

Говорят, и тут будут «подземку» копать, как и на Манежной...

Ну, тогда и смерть нам всем, воробьям, центр наглухо встанет.

А мы улетим, мы улетим, откочуем – есть ведь другие города и страны – Париж, Рим, например... Слышали, что в Риме-то произошло? Не слышали? А мы все равно туда улетим.

Это людишкам там внизу колупаться придется, пусть и колупаются. А мы свободные птицы, воробьи...

В ресторане «Пушкин» обедают. Сколько черных машин около ресторана. И напротив, в «Макдоналдсе», тоже обедают. Полна коробочка там и вечный жареный картофель и соус сырный...

По Тверскому бульвару вниз, к Старому Арбату, что никогда не спит. И бронзовый Пушкин, как и бронзовый Грибоедов, взглядом провожает...

На Тверском бульваре и на Старом Арбате по вечерам что-то много пьянчуг. На Арбате летние кафе, пивные – это понятно. Но что же это спать-то многие с Арбата идут сюда, на Тверской, на скамейки?