Валерий Гусев: До осенних дождей

- Ну так что? - немного смутился Андрей. - И так все уж знают.

Помолчали легко, без тягости. Дашутка водила пальцем по краю стола, вздохнула:

- Андрюш, я зачем пришла-то, от Семена ничего нет? Не писал он тебе? Или ты, может, по службе что знаешь?

Андрей подумал секунду и протянул ей письмо Семена. Дашутка читала, всхлипывая.

- Жалко мне его. Ой, как жалко, дурака! Ты, Андрей, очень плохо о нем не думай. Он ведь просто глупый еще, взрослеет медленно.

- Смотря в чем, - вырвалось у него.

Дашутка не обиделась, улыбнулась так спокойно, с таким мудрым превосходством взрослой женщины, почти матери, что Андрею стало стыдно.

- ...Ты мне вот что скажи, как ему писать, куда? - Дашутка встала, положила письмо на стол. - А раньше его не выпустят? В конторе говорят; если хорошо ведут себя, так их раньше выпускают, верно?

- Случается: условно-досрочно. Но сейчас рано об этом говорить.

- Ну, узнай при случае, ладно? Ведь даже прокурор на суде просил, чтобы ему дали... как это? - ниже нижнего, что ли, предела? И адвокат говорил, что это не убийство, а преступная неосторожность.

- Эх, Дашутка, доброе сердце у тебя. Хорошо Семену за тобой будет жить, надежно.

- Ничего, Андрей, и ты такую встретишь.

Андрей обещал ей навести справки, сказал, чтобы зашла на той неделе, и проводил до крыльца.

Евменовна, дремавшая на скамейке как курица на жердочке, встрепенулась, потрясла головой, прогоняя сон, посмотрела Дашутке вслед.

- Ну, пойдемте, гражданка Чашкина. Посмотрим, что за шпиона вы приютили.

Еще далеко от двора Чашкиных Андрей услышал глухой равномерный стук: похоже, кто-то, отчаявшись, безнадежно дубасил в дверь. Он взглянул на Евменовну. Та поспешно закивала головой:

- Он, он. Ты не бойся, не вырвется - я его на ключ закрыла и лавкой приперла. А в горнице у нас на окнах еще со старого времени решетки остались. Не уйдет!

Они вошли в сени. В открытую дверь Андрей увидел, что глухой дед Пидя сидит за столом перед сахарницей с леденцами, пьет молоко и косится в окошко: гремит давно что-то, а дождя все нет. Дед - в новой, острыми складками слежавшейся рубашке (принарядился по случаю жильца) и в широких портках на подтяжках из разноцветных бабкиных поясков - был похож на испуганного малыша, которого в первый раз оставили одного.

Евменовна отодвинула скамью, повернула ключ и с криком: "Спасайся, Андрюша, сейчас как выскочит!" - отлетела в сторону.

И точно - дверь распахнулась, грохнулись на пол пустые ведра и разбежались по углам.

- Извини, шериф, я сейчас! - Приезжий, оттолкнув Андрея, выскочил во двор. Хлопнула дверца уборной.

- Теперь там запрется, - прошептала Евменовна, крестясь. - Обратно упустили!

Вскоре он вернулся, облегченно вздыхая, улыбаясь.

- Ты, бабуся, уж если содержишь кого под стражей, так хоть парашу в угол ставь или горшок под кровать - чуть не лопнул!

Евменовна сконфузилась, шмыгнула в комнату, пуганула деда и загремела посудой.

- Участковый инспектор Ратников, - представился Андрей. - Надолго к нам? С какой целью.

- Цель, шериф, примитивная, - ответил приезжий, протягивая документы. - Отдохнуть после трудов праведных. Сколько пробуду - не знаю, как понравится. Если задержусь, то прописку оформлю, не беспокойся. - Достал сигареты. - Пойдем на крылечко, коллега, покурим. Не удивляйся, что коллегой зову: мы тоже люди не простые. - Подмигнул. - Лишних вопросов не задавай - крепче спать будешь.

"Шутит или за дурака меня считает?" - подумал Андрей, выходя на крыльцо.

- Нравится? - кивнул Великий на стоящую во дворе машину.

- Ничего, - сдержанно похвалил Андрей. - Цвет только непривычный.

- Я называю его "цветом возбужденной мулатки". Неплохо? - И снисходительно посмотрел на Андрея - способен ли сельский участковый оценить такую пикантную тонкость. - Если нужда какая, прошу без стеснения обращаться, не откажу.

- Спасибо. У меня свой, служебный транспорт.

- Такой же модели? - чуть заметно улыбнулся, присел на перила.

- Нет. Трехколесный. Самый проходимый по нашей местности. - Андрей спустился с крыльца. - Столовая у нас хорошая, рядом с клубом.

- Я у стариков буду столоваться: люблю простую здоровую пищу. Помолчал, посмотрел, как сквозь путаницу сухих ветвей трудно продирается луна. - Тихо у вас. Уютно.

Андрей поднял руку к фуражке:

- Желаю хорошего отдыха.

Великий встал с перил, наклонил голову.

- Благодарю, шериф. Доброй ночи, - и долго смотрел ему вслед, прищурив глаз, покачивая головой, словно к чему-то примериваясь, как бы половчее взять, чтобы не ошибиться.