Кит Хартман: Сыщик, ведьма и виртуальный покойник

Я сделал по направлению к нему еще шаг. Ужас парализовал мальчишку, и он даже не пытался бежать. Отлично. Как только его не станет, против меня не останется никаких улик. Мои люди найдут Халэранта. А тела мы спрячем так, что никто не сможет их отыскать.

Я сделал еще один шаг в сторону мальчика. Его взгляд упал на кинжал в моей руке. Но он по-прежнему не сделал попытки к бегству. Так обычно ведут себя кролики. Если вы приближаетесь к ним медленно, они не решаются бежать. И бросаются в бегство слишком поздно. Еще несколько шагов, и всё будет кончено. Вначале я быстро ударю его в живот, чтобы он не смог убежать. А затем придержу и перережу горло. Придется что-то сделать с пятнами крови на ковре. Надо будет найти вещество, которое исказит результаты анализа ДНК. Но об этом мы еще успеем подумать. После того, как я сумею себя обезопасить. Еще пара шагов и...

Кто-то внезапно схватил меня сзади. Халэрант. И как только этот мерзавец мог войти столь бесшумно? Всего минуту назад он топал так, что мог поднять из могилы мертвеца.

Он сжимал меня в медвежьих объятиях, но у меня имелся кинжал. Я исхитрился поднять оружие и вонзить его в предплечье негодяя. Ему ничего не оставалось, кроме как отпустить меня.

Резко повернувшись и глядя ему у глаза, я выкрикнул:

- Ты хотел привести меня в ярость, мерзавец?! Ты желал увидеть пламя?! Так получи его!

Я чувствовал, как во мне закипает гнев, как он поднимается, охватывая тело и разум. Я попытался нанести режущий удар. Но дьявол оказался проворнее. Он шагнул вперед и захватил руку, в которой я сжимал оружие. Я пустил в ход свободную руку и, схватившись ею за рукоятку, сделал попытку вонзить в него клинок обеими руками. Но художник обладал чудовищной силой. Мы стояли схватив один другого, а между нами находился кинжал. Я навалился на оружие всем своим телом, чтобы металл прошил грудь негодяя.

- Беги! - крикнул он, посмотрев в сторону мальчишки.

Тот послушался и рванул в направлении двери, через которую вошел я. Он убегал, и ситуация вновь выходила из-под контроля. Надо кончать.

Собрав воедино всю свою силу, я обратил её на кинжал. Халэрант уже снова смотрел на меня, удерживая кинжал обеими руками. Еще несколько мгновений мы боролись за обладание оружием. Затем он улыбнулся своей странной, кривой улыбкой и неожиданно отпустил руки. Клинок резко пошел вперед ещё до того, как я смог осознать, что произошло, и вонзился в его плоть по самую рукоятку.

Халэрант с глухим звуком рухнул спиной на пол и раскинул руки. Из его груди лилась кровь, а изо рта вздувались и тут же с бульканьем лопались кровавые пузыри. Но он по-прежнему улыбался. Я выдернул кинжал из раны, и кровь брызнула фонтаном, заливая мне лицо и рубашку. И у неё был такой...такой чудесный вкус. Я ощущал себя на седьмом небе, наблюдая за тем, как умирает этот демон. И почему, спрашивается, должно быть по-иному? Разве не должен я испытывать восторга, уничтожая врага моего Бога?

Я посмотрел на лицо умирающего, ожидая увидеть на нем признание поражения. Я хотел усмотреть в его угасающем взоре признание моей победы. Но негодяй продолжал улыбаться так, словно не его кровь лилась на пол, словно не я, а он оказался победителем. Я еще раз ударил его кинжалом, но он продолжал улыбаться. Я ударил его еще, еще и еще... И вот, наконец, содрогнувшись всем телом, он перестал дышать, а его глаза погасли.

Чудовище мертво!

Но мальчишка все еще был где-то здесь, и он мог причинить мне неприятности. Мои люди приближаются, но я не мог рисковать, не мог позволить ему ускользнуть. Я побежал в том направлении, где он скрылся. С кинжала капала кровь, а мои ботинки оставляли на ковре кровавые следы.

Ведьма.

Звуки выстрелов доносились отовсюду. Это был не сплошной огонь, просто отдельные очереди звучали то тут, то там. Создавалось впечатление, что противоборствующие отряды рыщут во мраке, лишь время от времени вступая в секундный контакт.

Возможно, мне следовало бояться, но страх не приходил. В темноте я чувствовала себя в безопасности. Ночь - моя союзница. И пусть враги боятся меня.

Я двигалась по третьему этажу, рассчитывая на то, что увижу их первой. Все лампы под потолком были погашены, и лишь отдельные яркие лучи света выхватывали из темноты картины и скульптуры. Странно. Вряд ли музей оставляет на ночь эти фонари зажженными. С другой стороны, я не могла представить, кто иной мог затратить силы и время на то, чтобы их зажечь. Войдя в четвертый по счету зал, я услышала звук шагов. Кто-то бежал по музею. Я хотела отойти назад, но замок двери за моей спиной защелкнулся, и мне не оставалось ничего иного, кроме как отступит в тень. Я прижалась к затененной стене между двумя скульптурами и стала наблюдать.