Майнет Уолтерс - Разрушитель

— Не знаю. Мне иногда кажется, у нее что-то было. Ведь она даже не обеспокоилась позвонить мне, и очень долго. Но это еще ничего не значит. Не могло быть ничего серьезного в любом случае. Кейт была очень довольна переездом в Лимингтон в хороший дом. Не думаю, что она с легкостью променяла бы все это неизвестно на что.

Гелбрайт кивнул.

— Вы можете представить, чтобы она пользовалась фекалиями для того, чтобы отомстить?

— Что еще за фе-ка-лии, черт возьми?

— Испражнения, — вежливо объяснил Гелбрайт, — навоз, какашки, по-большому.

— Дерьмо!

— Точно. Вам известно о том, что она когда-нибудь размазывала какашки на вещах, принадлежащих другому человеку?

Поли хихикнула:

— Нет. Кейт была слишком аккуратной, чтобы вытворять такое. Немного даже помешана на гигиене, точно. Пока Ханна была еще грудничком, она ежедневно мыла кухню с «Деттолом», чтобы уничтожить все микробы. Я говорила ей, что она сошла с ума, хочу сказать, все равно микробы везде, но Кейт продолжала упорно мыть. Не могу представить, чтобы она дотрагивалась до какашек хоть один раз. Обычно даже подгузники Ханны она держала в вытянутых руках, когда меняла их.

Все любопытнее и любопытнее, подумал Гелбрайт.

— Ладно, можете рассказать хоть что-нибудь о том, когда и как все происходило? Когда после того, как она известила Пурди о том, что собирается выходить замуж за Уильяма, состоялась свадьба?

— Не могу вспомнить. Возможно, спустя месяц.

Он быстро сосчитал в уме.

— Значит, если Пурди отсутствовал три месяца, то через два месяца после свадьбы она ушла с работы, потому что была беременна?

— Что-то в этом роде.

— И на каком же месяце беременности она была, Полли? Два месяца, три, четыре?

На лице молодой женщины отразилась покорность.

— Она сказала, что поскольку это касается ее, то не имеет значения, потому что Уильям настолько одурманен, что поверит всему, что она ни скажи. — Заметив в глазах Гелбрайта презрение, Полли поспешила добавить: — Кейт сделала это не из каких-то злых побуждений. Просто от отчаяния. Она-то уж знала, что значит нищета в детстве.

Селия наотрез отказалась лететь на вертолете с Хардингом. Поскольку она не могла нормально передвигаться из-за боли в ноге, Ник Ингрем стал расчищать для нее место в джипе, где было полно непромокаемой одежды, болотных сапог и рыболовных снастей. Закончив дело, он напряженно улыбнулся и наклонился, чтобы поднять ее и отнести в машину. Однако она выказала непреклонность.

— Я не ребенок, — раздраженно выпалила Селия.

— Не понимаю, как еще мы можем сделать это, миссис Дженнер, — терпеливо начал Ник. — Только если вы сумеете сами лечь на живот там, где я обычно кладу рыбу, проскользнув в машину передом.

— Полагаю, ты считаешь все это очень забавным.

— Просто стараюсь быть точным. Боюсь, будет больно, что бы мы ни придумали.

Она покосилась на расчищенный пол автомобиля и выругалась.

— Только не думай, что нести меня легко, — сердито буркнула она. — Ненавижу эту суету.

— Знаю.

Ник подхватил ее на руки и аккуратно разместил в салоне.

— Поездка предполагается по рытвинам и ухабам, — предупредил он, укладывая вокруг нее всякую мягкую одежду. — Вы лучше сразу кричите, когда будет слишком больно, я остановлюсь.

Уже сейчас ей было слишком больно, но Селия не собиралась сообщать ему об этом.

— Беспокоюсь за Мэгги, — произнесла она сквозь зубы. — Она уже должна была вернуться домой.

— Ей надо поставить Стингера в конюшни, — напомнил он.

— Ты когда-нибудь в чем-нибудь ошибаешься? — едко поинтересовалась женщина.

— Не в том, что связано со знаниями вашей дочери о лошадях. Я верю в нее, должны и вы верить.

Он закрыл за ней дверь и забрался в машину.

— Извините заранее, — сказал он, заводя двигатель.

— За что?

— Паршивая подвеска, — пробормотал он и пустил автомобиль со скоростью улитки.

Она не произносила ни звука, и Ник улыбнулся себе, когда въехал на подъездную дорогу к дому Брокстон. Селия Дженнер — мужественная женщина, и он восхищался ею.

— Живы? — спросил он, открывая заднюю дверцу автомобиля.

Селия посерела от боли и усталости, но чтобы убить в ней искру жизнелюбия, требовалось значительно больше, чем гонка по ухабистой дороге.

— Ты вызываешь сильное раздражение, молодой человек, — пробормотала она, обхватывая его рукой за шею, и застонала от боли, когда Ник стал приподнимать ее. — Но ты был прав по поводу Мартина Гранта, — ворчливо добавила она, — и я всегда жалела, что не послушалась. Это тебя устраивает?