Майнет Уолтерс - Разрушитель

— Никто не принуждает тебя, Сэнди. Ты не обязана делать то, чего не хочешь. Но второй и единственный вариант — оставить Ханну на попечении приемных родителей до тех пор, пока у нас не появится полная уверенность в том, что ее можно безопасно вернуть отцу. Как насчет того, что ты вернешься сегодня вечером и проверишь, как идут дела? Я послал команду для обыска в доме и дал указание одному из парней остаться и прикрыть тебя. Сможешь в таких условиях справиться?

— Черт возьми! — радостно воскликнула она. — Если повезет, у меня появится шанс исключить общение с детьми из моих обязанностей.

Самнеру представили Сэнди Гриффитс в качестве официального «друга», назначаемого полицией в пострадавшие семьи.

— Возможно, я не смогу справиться своими силами, — продолжал он уверять Гелбрайта, словно полиция была виновата в том, что он стал вдовцом.

— А мы и не ожидали этого от вас.

Цвет лица у него улучшился, как только дали поесть, после того как он сообщил, что у него с утра во рту крошки не было, только выпил чашку чая на завтрак. Подкрепившись, муж убитой снова потребовал объяснений.

— Их похитили? — неожиданно спросил он.

— Мы так не думаем. Полиция Лимингтона обыскала дом внутри и территорию вокруг него, но не нашла следов незаконного проникновения. Сосед впустил полицию, открыв дверь запасным ключом, обыск был тщательным. Но это не значит, что мы исключаем возможность насильственного похищения. Мы продолжаем внимательно следить за ситуацией. В настоящий момент мы проводим второй обыск в доме своими силами, но на основании полученных свидетельских показаний мы, как нам кажется, можем сделать вывод, что Кейт и Ханна покинули дом по собственной воле после доставки почты в воскресенье утром. Письма были вскрыты и лежали на кухонном столе.

— А что с машиной? Могли ее похитить из автомобиля?

Гелбрайт покачал головой:

— Машина стоит в гараже.

— Тогда ничего не понимаю. — Казалось, Самнер искренне смущен. — Что же могло случиться?

— Хорошо. Одним из объяснений может быть то, что Кейт встретила кого-то, когда вышла из дома, возможно, друга семьи, который убедил ее и Ханну покататься на его лодке. — Он тщательно избегал любой мысли о встрече, которая была назначена заранее. — Но ожидала ли Кейт, что путешествие будет дальним и они отправятся в Пул или на остров Пурбек, трудно сказать.

Самнер покачал головой:

— Она бы никогда не согласилась. Я не устану повторять, но Кейт не любила море. И в любом случае мы знали только тех владельцев лодок, которые были супружескими парами. — Он уставился в пол. — Вы ведь не думаете, что супружеская пара могла сотворить подобное, правда?

— Даже не собираюсь делать предположения, — терпеливо произнес Гелбрайт. — Нам необходимо собрать по возможности больше информации, прежде чем делать выводы. — Он выдержал паузу. — Кажется, пропало обручальное кольцо. Мы считаем, что его сняли, потому что оно помогло бы установить ее личность. Оно было каким-то особенным?

Самнер протянул дрожащую руку и показал свое кольцо.

— Оно было такое же, как мое. Внутри на нем выгравированы начальные буквы наших имен: «К», переплетенное с «W».

Интересно, отметил про себя Гелбрайт.

— Когда немного придете в себя, составьте, пожалуйста, список друзей, особенно тех, у кого есть лодки. Но сейчас в этом нет необходимости.

Он наблюдал за тем, как Самнер начал с хрустом щелкать суставами пальцев, и в который раз удивился, что могло привлечь хорошенькую женщину в этом неуклюжем человеке.

Самнер слушал явно невнимательно.

— Когда Ханна осталась без присмотра? — требовательно спросил он.

— Мы не знаем.

— Моя мать сказала, ее нашли вчера в Пуле во время ленча, но вы сказали, что Кейт умерла рано утром в воскресенье. Означает ли это, что Ханна находилась на борту судна, когда насиловали Кейт, и отправлена на берег в Пуле уже после того, как Кейт умерла? Я хочу сказать, не могла же она бродить совершенно одна двадцать четыре часа, пока кто-то не увидел ее, правда?

Он явно не дурак, подумал Гелбрайт.

— Мы так не думаем.

— Это значит, что ее мать убили на глазах у девочки? — повысил голос Самнер. — Боже, Боже, не знаю, смогу ли выдержать это! Ради Бога, она мой единственный ребенок!

— Наиболее вероятно, что она спала.

— Откуда вы знаете?

«Нет, — подумал Гелбрайт, — ничего не знаю. Как и обо всем остальном, я могу лишь догадываться».

— Доктор, осматривавшая девочку, когда ее нашли, пришла к выводу, что ей давали успокоительное. Но да, вы правы. Сейчас мы не можем быть уверены ни в чем. — Он дотронулся до напряженного плеча мужчины. — Но действительно, лучше не мучайте себя предположениями. Нет ничего печальнее тех картин, которые рисует нам наше воображение.