Майнет Уолтерс - Разрушитель

«…Тони хранит запасы лекарств в гараже, или хранил до того, как услышал, что вы арестовали меня. После этого он пришел и избавился от всей партии. Он взял рогипнол у своего деда, когда бедный старик крепко уснул днем. Однажды Тони застал его на кухне, где дед включил газ, но не зажег конфорку, потому что задремал, не успев поднести спичку. Тони собирался выбросить рогипнол, но я намекнул, что он поможет ему с Биби, поэтому Тони хранил его. На Кейт он подействовал как лекарство. Она отключилась мгновенно. Единственной проблемой оставалась Ханна, которой Кейт также разрешила выпить немного шампанского. Когда Ханна засыпала, она упала на спину, глаза были широко открыты. Я подумал, что она умерла…»

— Он нечетко сообщает, что намеревался сделать с Кейт. Говорит, будто собирался преподнести ей урок, но входило ли в его намерения изнасиловать ее, а затем убить, он не может или не хочет сказать.

«…Я не собирался причинить боль Кейт, просто хотел дать ей что-нибудь, чтобы она подумала об этом. Она устроила мне неприятность со своим дерьмом, это действительно разозлило меня. Но мне пришлось заново все обдумать, когда Ханна упала на спину. Это так напугало меня! Убийство ребенка, даже если это просто несчастный случай, все равно очень сложное и тяжелое дело. Я думал о том, чтобы оставить их обеих здесь, а пока я смоюсь с Мари во Францию, но побоялся, вдруг Тони обнаружит их до того, как я встречусь с ней, а я уже говорил ему, что собираюсь на уик-энд в Пул. Я считаю, именно то обстоятельство, что Кейт была такой маленькой, заставило меня подумать о том, что я могу забрать их обеих с собой…»

— Он взял их с собой на борт на виду у всех, — рассказывал дальше Гелбрайт. — Просто подвел «Крейзи Дейз» к одному из гостевых понтонов возле яхт-клуба и пронес Кейт в матерчатом мешке, в котором хранит свою резиновую лодку, когда не пользуется ею. Мешок довольно большой, в нем помещается восемь футов сложенной резиновой лодки плюс сиденье и настил для пола. Хардинг сказал, что не возникло проблем с размещением там Кейт. Ханну он пронес на борт в рюкзаке, совершенно открыто нес детскую коляску, взяв ее просто под мышку.

«…Люди никогда не задают вопросов, если вы делаете что-либо открыто, не таясь. Полагаю, это каким-то образом связано с британской психологией и тем фактом, что мы никогда ни во что не вмешиваемся, если нет абсолютной необходимости. Но иногда немного и хотелось бы, чтобы они вмешались. Все происходит почти так, как если бы вас вынуждали делать то, чего на самом деле вам делать не хочется. Я не переставал повторять себе: „Спросите у меня, что в мешке, вы, ублюдки! Спросите, почему я несу детскую коляску под мышкой!“ Но никто и не подумал спросить, конечно…»

— Затем он отправился в Пул, — вздохнул Гелбрайт. — Время приближалось к полудню. Хардинг утверждает, будто не думал о том, что делать дальше, помимо того, что он тайком пронес на борт Кейт и Ханну. Говорит, стресс, неспособность правильно размышлять, — Гелбрайт посмотрел на Самнера, — совсем как вы описывали себя раньше. Но кажется, он и в самом деле хотел просто оставить их в мешках без сознания, по принципу: с глаз долой — из сердца вон.

«…Думаю, я понимал все время, что собираюсь сбросить их за борт, но постоянно откладывал выполнение этого решения. Я вошел в канал, чтобы вокруг меня было большое пространство, приблизительно в семь часов я поднял их на палубу, чтобы покончить со всем. Я не смог сделать это, как оказалось. Я услышал хныканье из рюкзака. Так я узнал, что Ханна жива. Я хорошо себя почувствовал из-за этого. Никогда не хотел убивать никого из них…»

— Хардинг заявляет, что Кейт стала приходить в себя приблизительно в половине восьмого. Тогда он освободил ее, позволив сидеть рядом с ним на кокпите. Он также заявляет, что ему пришла в голову мысль раздеть ее. Однако, учитывая то обстоятельство, что пропало также обручальное кольцо Кейт, мы думаем, что он решил снять с тела Кейт все, что могло бы идентифицировать ее, перед тем как сбросить за борт.

«…Понимаю, что Кейт была напугана, и знаю, что она, вероятно, пыталась завоевать мое расположение, но я так и не попросил ее раздеться и не принуждал заниматься сексом со мной. Я уже принял решение отвезти их обратно. Если бы все было по-другому, я не менял бы курс, а она никогда не закончила бы свою жизнь в Эгмонт-Байт. Я дал ей что-то поесть, потому что она сказала, что проголодалась. Зачем бы я стал это делать, если собирался убить ее?..»